Знание-сила, 2007 № 02 (956) - [21]

О сугубо географическом и экономическом наследии Лёша говорили, конечно, в первую очередь. Леонид Смирнягин (географический факультет МГУ) рассказал о том, как на протяжении шести десятилетий, прошедших после смерти немецкого ученого, складывалась и понималась пространственная организация общества, часто называемого «постэкономическим». Это — общество, в котором экономика из фактора доминирующего, определяющего все стороны жизни социума (по крайней мере — претендующего на это) — превращается лишь в один из множества равноправных факторов. Такой вид, как утверждают многие теоретики, принимают общества западных стран, начиная со второй половины ХХ века. Именно это наводит некоторых ученых на мысль, что Лёш — независимо от того, насколько его успели прочитать и понять же — устарел. Поскольку он формулировал свою теорию для общества, бывшего еще целиком «экономическим» (случайно ли поэтому к созданию обобщающих теорий о нем чаще прочих склонялись именно экономисты — от Маркса до Лёша?) На ту же тему: «Территориальная организация общества в условиях постэкономической трансформации» — провели «круглый стол». Поскольку «космополит» Лёш, кроме всего прочего, был законным гражданином и в профессиональных владениях математиков — теоретиком математического моделирования социально-экономических процессов. Очень кстати оказалось присутствие на Чтениях академика Александра Гранберга (ГУ- ВШЭ) — экономиста и математика в одном лице: он выступил с докладом о моделях пространственного экономического равновесия, наследующих теоретическим построениям Лёша, и их теоретических основах.

Но Чтения не были бы Сократическими, если бы ограничивали себя обсуждением любых узкопрофессиональных проблем: главное их дело — выработка цельности взгляда. Потому непременное условие их сократизма — присутствие философов. Первый день Чтений вообще сделали целиком философским. Вместе с традиционными «сократистами» — известными методологами науки Борисом Пружининым (ИФ РАН) и Владимиром Порусом (ГУ-ВШЭ) были и нетрадиционные участники: среди таковых оказалась Татьяна Щедрина (МШУ), историк философии, автор интеллектуальной биографии русского философа, психолога, логика и теоретика искусства Густава Шпета (1879-1937). И вот она-то как раз повела себя — сократичнее некуда: взяла да и сопоставила Шпета и Лёша, которые ничего друг о друге не знали и занимались вроде бы разными вещами — как двух современников, представителей одной, по большому счету, европейской культуры, решавших ее задачи. Представила их как своего рода «идеальных собеседников». И что бы вы думали: получилось очень осмысленно, хотя собратьев-философов так и тянуло по этому поводу иронизировать. Напрасно.

Александр Левинтов (фото О. Балла)

Что было делать в такой компании географам? Хотя они и составляли большинство, но раз уж с самого начала был задан такой тон, выхода у них не оставалось: надо было становиться философами. С этой задачей они справились — потому, что философами были давно: на Сократические Чтения только такие люди и собираются, а друг друга величают не иначе как «вольнодумцами».

Поэтому речь зашла и о самой судьбе географии, ее сегодняшнем статусе. Хотя науке с таким именем уже больше двух тысяч лет, спор о том, каковы ее задачи и возможности, не только не закончен, но даже еще как следует не начат. О чем бы ни говорилось на Чтениях — эта тема возвращалась постоянно.

Ведь до сих пор нет однозначного, общепринятого ответа на вопрос о том, в какой мере наука география эмпирична и в какой теоретична. Как заметил Борис Пружинин, география вообще только в ХХ веке обрела свои «идеальные объекты», без которых, по идее, немыслима никакая наука, свое структурированное представление об исследуемой ею реальности и свою теорию. То есть стала превращаться в системное (читай — настоящее, в полном смысле) научное знание. Лёш, кстати, был из тех, кто сделал самые важные шаги в этом направлении.

Выразительный образчик географического сократизма представил Александр Левинтов — географ, писатель, методолог и автор историософского труда «Реальность и действительность истории». Уже в самом конце Чтений он выступил с весьма нетривиальным докладом о том, как индустрия развлечений формирует пространственную организацию Лас-Вегаса. Мы надеемся его опубликовать в ближайшее время.

Что касается Августа Лёша, спровоцировавшего все эти размышления — он, как заметил ведущий Чтений Вячеслав Шупер, на самом деле современен независимо от того, насколько устарели сегодня его теоретические построения (а мнения на сей счет, расходились даже здесь). В какой бы мере ни вписывалась в лешевские схемы нынешняя экономическая ситуация, его наследие все же остается актуальным, поскольку этот человек, подобно Сократу, оставил нам не только интеллектуальные достижения, но и свидетельство независимости мышления и исключительной силы духа. В свое время он отказался принять профессорское звание лишь затем, чтобы не присягать на верность Гитлеру, и стал профессором только после капитуляции Германии — всего за пару недель до своей преждевременной смерти. Но самое главное: он видел корень зла своего времени не в неверных политических или экономических решениях, но в упадке духа. В разладе отношений с ценностями.