Знание-сила, 2005 № 07 (937) - [44]
Янтарный цвет широко использовался в кинематографии, особенно в США, Англии и во Франции. Он был едва заметен, но считалось, что он придает фильму лоск и "материальность". По сравнению с такой пленкой черно-белые кадры казались бледными и безжизненными. На выпуске пленки лавандового цвета специализировалась "Агфа". Стоило как- то раз использовать такую подкраску в американском фильме "Зоопарк в Будапеште", и критики не смогли сдержать восторга, пораженные его прекрасными фотографическими качествами.
Когда на пленке появилась звуковая дорожка, окрашенная пленка вышла из употребления и в кино больше не применялась. Единственное исключение — это сцена смерти Владимира из второй серии "Ивана Грозного", следующая сразу за эпизодом красочного пира. По контрасту она выглядит не черно-белой, а серебристо-голубой, и действительно, эта пленка была подкрашена.
Современные черно-белые копии, отпечатанные со старых лент, нередко представляют собой всего лишь бледную тень прежних классических фильмов.
Успеху Голливуда перед войной во многом содействовал выпуск цветных фильмов. Если в первую половину 30- х годов выпуск цветных полнометражных картин был редкостью, то уже в 1935 году выходит пять таких лент, а в 1939 году их число увеличилось почти втрое. Помимо этого появились фильмы с цветными эпизодами, а также серийные цветные короткометражки — как игровые, так и мультипликационные. Почти все эти картины были сняты по системе техниколор, только самые маленькие фирмы, выпускавшие дешевые ленты, избегали его.
Изобретатель техниколора Герберт Каламус (р. 1881) вначале экспериментировал с цветной фотографией. В 1912 году он основал компанию техниколора, но только в 1917 году вышла его первая двухцветная картина в одной части.
Техниколор развивался медленно. В 20-е годы его чаше всего использовали для включения в художественные картины цветных эпизодов ("Призрак оперы", 1925; "Бен Гур", 1926, и другие.) Первый целиком цветной фильм — "Черный пират" — был поставлен в 1926 году с Дугласом Фербенксом в главной роли.
В 1931 году Каламус построил в Голливуде большую лабораторию, работающую по трехцветному методу. Обработка всех цветных негативов происходила в его бостонских лабораториях и была из-за боязни конкуренции строго засекречена. Техниколор вплоть до начала 40-х годов был весьма несовершенен; вместе с тем все крупнейшие фирмы были акционерами Каламуса.
Небо в тогдашних цветных фильмах всегда было густо-синим, трава — ярко-зеленой, а все люди — коричневыми. Кроме того, краски были грубо локальными, не допускавшими никаких оттенков. Поэтому продюсеры предпочитали переносить действие цветных картин на юг, где все эти цвета казались более уместными.
Первым, кто использовал цвет драматургически, был режиссер Рубен Мамулян, работавший в тесном содружестве с замечательным мастером цвета оператором Реем Реннеганом над экранизацией романа Теккерея "Ярмарка тщеславия". Фильм, названный "Бекки Шарп", вышел в 1935 году. Он имел мало общего с оригиналом, но его цветовое решение действительно представляло интерес. Основной принцип постановщиков заключался в использовании холодных и теплых тонов в зависимости от характера действий. Наиболее выразительным стал эпизод бала, где англичане узнают о неожиданной высадке Наполеона и о предстоящей битве под Ватерлоо. Группы гостей, одетых в одинакового цвета костюмы, одновременно покидали бал, меняя цветовые соотношения в кадре. В финале на экране оставался только один красный цвет — офицеры в красных мундирах. Мамулян опасался упреков в недостоверности, потому что в соответствии с логикой первыми должны были покинуть зал военные. Но никто этого даже не заметил, потому что концентрация красного цвета соответствовала кульминации драматического напряжения и была верна эмоционально.
Рубен Мамулян был также первым режиссером, который разрушил локальность техниколоровского цвета. Это произошло при экранизации романа Бласко Ибаньеса "Кровь и песок" (1941 год). На яркие костюмы героев были нанесены серые или зеленые мазки красок. В одной сцене черными пятнами краски были покрыты даже букеты. Благодаря этому основные цвета получили сочность и богатство оттенков.
Почти все эти технические достижения широко и быстро ассимилировались коммерческой кинопродукцией и поднимали доходы Голливуду.
Кадр из фильма "Кровь и лесок"
Кадр из фильма Эйзенштейна "Броненоеец Потемкин"
Художник Александр Шабуров, ныне еще и кинопродюссер, любит поспорить о кино. Первым советским цветным фильмом был "Илья Муромец", как-то авторитетно объявил он.
И возразить мне тогда было нечего. Но перелистав кучу книг по кинематографии, уже могу ответственно заявить: первый цветной фильм, снятый в СССР режиссером Николаем Экком в 1936 году, назывался "Соловей-Соловушка", но на экраны он вышел под названием "Груня Корнакова". Он был создан виражным способом. Но впервые цвет в СССР был применен в документальной картине Николая Анощенко "Праздник труда" (1931 год). А первый полноценный трехцветный фильм "Иван Никулин — русский матрос" (режиссер Игорь Савченко) вышел в 1945 году.
Разговор о том, что в нашем питании что-то не так, – очень деликатная тема. Никто не хочет, чтобы его осуждали за выбор еды, именно поэтому не имеют успеха многие инициативы, связанные со здоровым питанием. Сегодня питание оказывает влияние на болезни и смертность гораздо сильнее, чем курение и алкоголь. Часто мы едим нездоровую еду в спешке и с трудом понимаем, как питаться правильно, что следует ограничить, а чего нужно потреблять больше. Стремление к идеальному питанию, поиск чудо-ингредиента, экстремальные диеты – за всем этим мы забываем о простой и хорошей еде.
Как коммунистическая и религиозная идеологии относятся к войне и советскому воинскому долгу? В чем вред религиозных предрассудков и суеверий для формирования морально-боевых качеств советских воинов? Почему воинский долг в нашей стране — это обязанность каждого советского человека защищать свой народ и его социалистические завоевания от империалистической агрессии? Почему у советских людей этот воинский долг становится их внутренней нравственной обязанностью, моральным побуждением к самоотверженной борьбе против врагов социалистической Родины? Автор убедительно отвечает на эти вопросы, использует интересный документальный материал.
Способны ли мы, живя в эпоху глобального потепления и глобализации, политических и экономических кризисов, представить, какое будущее нас ждет уже очень скоро? Майя Гёпель, доктор экономических наук и общественный деятель, в своей книге касается болевых точек человеческой цивилизации начала XXI века – массового вымирания, сверхпотребления, пропасти между богатыми и бедными, последствий прогресса в науке и технике. Она объясняет правила, по которым развивается современная экономическая теория от Адама Смита до Тома Пикетти и рассказывает, как мы можем избежать катастрофы и изменить мир в лучшую сторону, чтобы нашим детям и внукам не пришлось платить за наши ошибки слишком высокую цену.
Последняя египетская царица Клеопатра считается одной из самых прекрасных, порочных и загадочных женщин в мировой истории. Её противоречивый образ, документальные свидетельства о котором скудны и недостоверны, многие века будоражит умы учёных и людей творчества. Коварная обольстительница и интриганка, с лёгкостью соблазнявшая римских императоров и военачальников, безумная мегера, ради развлечения обрекавшая рабов на пытки и смерть, мудрая и справедливая правительница, заботившаяся о благе своих подданных, благородная гордячка, которая предпочла смерть позору, — кем же она была на самом деле? Специалист по истории мировой культуры Люси Хьюз-Хэллетт предпринимает глубокое историческое и культурологическое исследование вопроса, не только раскрывая подлинный облик знаменитой египетской царицы, но и наглядно демонстрируя, как её образ менялся в сознании человечества с течением времени, изменением представлений о женской красоте и появлением новых видов искусства.
Представьте, что в Англии растет виноград, а доплыть до Гренландии и даже Америки можно на нехитром драккаре викингов. Несколько веков назад это было реальностью, однако затем в Европе – и в нашей стране в том числе – стало намного холоднее. Людям пришлось учиться выживать в новую эпоху, вошедшую в историю как малый ледниковый период. И, надо сказать, люди весьма преуспели в этом – а тяжелые погодные условия оказались одновременно и злом и благом: они вынуждали изобретать новые технологии, осваивать материки, совершенствовать науку.
Перепады настроения, метаболизм, поведение, сон, иммунная система, половое созревание и секс – это лишь некоторые из вещей, которые контролируются с помощью гормонов. Вооруженный дозой остроумия и любопытства, медицинский журналист Рэнди Хаттер Эпштейн отправляет нас в полное интриг путешествие по необычайно захватывающей истории этих сильнодействующих химикатов – от промозглого подвала девятнадцатого века, заполненного мозгами, до фешенебельной гормональной клиники двадцать первого века в Лос-Анджелесе.