Знание-сила, 2004 № 08 (926) - [8]
Географ датчанин Хёгерстранд посчитал физические, культурные, социальные, биологические условия, ограничивающие передвижение человека, в том числе и по городу. У него прекрасная метафора: жизнь человека — это единая траектория движения, прерываемая более или менее длительными и регулярными остановками, как плавание между островками: плавает, плавает — причаливает к острову и проводит там некоторое время. Островки бывают маленькие, размером с комнату, или огромные, размером с город. Но "жизненная траектория" совсем не похожа на романтическое плавание "куда глаза глядят": человеку надо есть, спать, к определенному времени успеть в определенное место; он не может двигаться по автомобильным путям, не пойдет в слишком дорогое кафе или, наоборот, будет искать именно такое. Он то там, то здесь упрется в объявление "Посторонним вход воспрещен". И когда все эти запреты и ограничения суммируешь, оказывается, что всю жизнь человек движется по у-узенькой тропочке. То есть возможность твоих выборов чисто физически ограничена и в конце концов ничтожно мала.
Меньше всего нацелен на общение со средой променад. Это особое социальное действие, суть которого точнее всего передает поговорка "людей посмотреть, себя показать".
Променад есть везде и был, кажется, во все времена. В литературе XIX века множество его описаний. В Париже гуляли по Елисейским Полям и в Булонском лесу, в Вене — по Рингу, в Петербурге — по Невскому проспекту. Здесь знакомились и назначали свидания; здесь внимательно следили, кто в чем и кто с кем, и каждому выдавали соответственную социальную санкцию за подобающий или неподобающий вид и поведение; здесь демонстрировались последние моды в одежде, манере держать трость, кланяться дамам; здесь можно было почти безошибочно определить статус нового знакомого по тому, как обращались с ним остальные: "почти" безошибочно, потому что критерии были всем известны и некоторые специализировались на том, чтобы, строго их придерживаясь, вводить в заблуждение потенциальных невест, женихов, людей света и полусвета относительно своего положения.
Променад есть в любом городе, где есть город как таковой. В старых провинциальных небольших городах он особенно заметен: улица, набережная, крепостной вал от такого-то места до такого-то, обычно несколько сот метров, по которым в выходные, в праздники, в определенные, всем местным известные дни и часы люди ходят туда и сюда.
В Москве, кажется, сейчас нет променада, но относительно недавно он был на Тверской: "прошвырнуться по Бродвею".
Жители питерской Гражданки не пишется по Невскому все время; но если они поедут "в центр", то вероятность, что они окажутся на Невском, очень и очень велика. А у других, соответственно, отталкивание от этого — по тем же самым причинам — фи, Невский!
Для губернского города характерен именно променад — один маршрут, многих просто нет. Маленький по размеру центр, все скучено.
Не нужно примешивать к променаду туристический взгляд: красивая церковь, исторический памятник — не приманка. А вот панорама притягивает: вид должен быть контрастен с повседневностью. Поэтому из спальных районов едут в центр, идут на набережную, где панорама. Променад в Вологде — на реке Вологде, где шикарный вид плюс парк со скамеечками, и вся социальная жизнь раскручивается там.
Причем надо учесть, что поездка на автобусе на набережную — такое же событие, как в Москве, где то же самое занимает в два раза больше времени. Человек живет в масштабе города, и пригород для горожанина всегда далеко, даже если до него ехать 15 минут.
Туристы ориентируются на променад, когда их собственные клипы-стереотипы исчерпаны и нужны какие- то новые ориентиры, чтобы осмотреть город, не пропустив ничего особенно "достопримечательного".
Казалось бы, именно туризм, в отличие от променада, полностью посвящен общению с новым городом, это сознательное погружение в новую городскую среду. Но между подлинной средой и туристом стоит его заранее сформированное представление о городе, его образ, клип, стереотип. Город трех революций. Открытка с Петропавловской крепостью. Картинки — в учебниках, в книгах, заставка в телевизоре. Эти разнородные клише составляют ориентиры. Петербург — это Александрийская колонна; ах, смотрите, вот же она! Туристы сбегаются к знакомому символу — и редкий из них повернет голову налево, посмотрит вдоль Адмиралтейства, поразится потрясаюшему виду, который для этого специально был сконструирован. Нет этого вида в путеводителях, на стандартных открытках; отдельно Александрийская колонна, отдельно Адмиралтейство с иглой и корабликом, а ют этого вида там нет — и нет его ожидания, и туда не смотрят.
Соберите туристические фотографии: я на фоне Ростральной колонны, я и Зимний, я и Нева, я на Невском. Фантастически мало разнообразия в этих фотографиях, сделанных разными людьми из разных городов и стран в разное время года, по сравнению с тем, что могло бы быть.
Впрочем, у нас свои стереотипы о туристах, а правда ли это? Стоило бы сравнить путеводители с реальным их поведением и узнать, что они по этому поводу думают; еще неизвестно, что получим. Ясно только, что есть какие-то механизмы, поддерживающие и воспроизводящие примерно однотипное поведение в этой ситуации...
