Знание-сила, 2004 № 08 (926) - [23]
Вселенная устроена также, как головной мозг человека?
Вселенная беспрерывно развивается и усложняется, как развивается и усложняется мозг. Вселенная — вся ее материя, привычно поделенная нами на живую и неживую, — наполняется сознанием, как наполняется сознанием мозг. "Вселенная, — пишет Кэхилл, — обладает особой жизненной силой, оставшейся непонятой физиками". Вот как тут, излагая рассуждения Кэхилла, не процитировать великого философа, наверное, неизвестного австралийскому ученому, — не процитировать В.И. Вернадского! "Живое не получено из мертвого, и нет ни малейшего успеха, никакого достижения в этих исканиях". "Логически возможно, что жизнь есть такая же вечная черта строения Космоса, какой является атом и его совокупности, формы лучистой энергии и тому подобное".
"Жизнь и все живые организмы являются неразрывной закономерной частью биосферы. Cam биосфера не является случайным образованием — она отвечает определенной форме организованности".
"Идеи вечности и безначальности жизни, тесно связанные с ее организованностью, есть то течение научной мысли, последовательное проявление которого открывает перед научным творчеством широчайшие горизонты".
Итак, в компьютерных моделях современного физика Вселенная предстает особо организованной структурой, которая "без явлений жизни не может существовать" ("Знание — сила", 2003, № 12). Жизненные, биосферные явления обусловливают формирование основных ее элементов: атомов, квантов энергии, симметрии, пространства, времени.
Аналогичные идеи высказывали и другие великие ученые. Так, французский палеонтолог Тейяр де Шарден нарисовал грандиозную картину космической эволюции, цель которой — все большее усложнение жизненных форм и сознания, присущего не только человеку, но и всему мирозданию. "Если рассматривать материю с самого низу,., то обнаруживается, что эта первичная материя представляет собой нечто большее, чем кишение частиц, столь замечательно анализируемое современной физикой... В цельной картине мира наличие жизни неизбежно предполагает существование до нее, беспредельно простирающейся преджизни". Его предшественник, немецкий биолог Эрнст Геккель, полагал, что у атома есть своя "кристаллическая душа", а французский физик Жан Харон считал, что электронам присуще свое элементарное сознание.
Все эти прозрения органически сливаются в теорию Кэхилла — в воссозданную на компьютере эволюционно-физическую модель. В ней мироздание — эта бесконечная Вселенная — так же, как и наше сознание — наша личная Вселенная, — постепенно рождается из ничего. Рождается, потому что отдельные узелки — монады, нейроны — встречаются друг с другом, контактируют, проникаются симпатией друг к другу, образуют новые, все более сложные структуры. Их элементы связаны друг с другом вопреки разъединяющим их внешне пространству и времени. Оставшиеся же в изоляции узелки (во вселенском масштабе — материальные объекты) со временем отмирают, перерождаются во что-то иное.
Картина, нарисованная Кэхиллом, близка религиозному видению. Каждой монаде как будто присуща бессмертная душа. Она поддерживает связь со всеми родственными ей душами, где бы, в какой бы части космоса они ни находились. Монады тянутся друг к другу, добрая — к доброй, злая — к злой. Из их симпатий рождается напряжение бескрайнего, биполярного мира. Из их отношений рождается сам вечно меняющийся Мир, в становлении которого — в становлении Будущего, в становлении этого бесконечного Поля сознания — равно участвуют атомы, звери, люди, звезды, скопления галактик.
У теории Кэхилла несколько названий: "физика процессов" (она занимается прежде всего динамическими процессами), "гераклитовская физика" (в своих рассуждениях Кэхилл опирается в том числе на знаменитую фразу древнегреческого философа: "На входящих в ту же самую реку набегают все новые и новые воды"), "физика монад" (это название напоминает об учении Лейбница о монадах) и даже — поклон острословам! — "физика Мюнхгаузена" (потому что мир Кэхилла творит себя сам подобно тому, как незабвенный барон поднимал самого себя за волосы). Следовало бы дать этой теории и еще одно название: "гёделевская физика", ведь в основе ее лежат выводы знаменитого математика Курта Гёделя (1906—1978).
Мэри Вейкфилд
Загадка исчезнувших звеньев
Недавно, на завтраке с моими подругами, в разговоре вдруг наступила пауза. "Поднимите руки, кто сомневается в дарвинизме", — сказала я. К моему удивлению, все трое — учительница, музыкальный агент и драматург — медленно подняли руки. Одна недавно прочла книгу Майкла Дентона "Эволюция: теория, переживающая кризис"; другая, религиозная христианка, высказала убеждение, что библейский рассказ о сотворении мира по-прежнему остается лучшим объяснением Вселенной; третья обвинила доктрину о выживании самых приспособленных в "ужасах капитализма и угнетении бедных". Спустя 150 лет после выхода книги Дарвина "Происхождение видов" табу на критику дарвинизма, кажется, начинает исчезать.
До недавнего времени сомневаться в дарвинизме было свидетельством религиозных предрассудков или попросту невежества. Я помню свой разговор с матерью. "Мама, ты веришь в эволюцию?" — "Разумеется, дорогая. Если ты будешь часто грызть ногти, твои дети тоже будут грызть ногти. И их дети тоже, и так начнут появляться на свет дети с уже обгрызанными ногтями".
