Знание-сила, 2003 № 09 (915) - [31]
«В период Возрождения, в XVIII, в XIX веках, казалось, что религиозное мышление и научное мышление противопоставляются друг другу, как бы взаимно друг друга исключают. Это противопоставление было исторически оправданным, оно отражало определенный период развития общества. Но я думаю, что оно все-таки имеет какое-то глубокое синтетическое разрешение на следующем этапе развития человеческого сознания. Мое глубокое ощущение (даже не убеждение — слово «убеждение» тут, наверно, неправильно) — существование в природе какого-то внутреннего смысла, — в природе в целом. Я говорю тут о вещах интимных, глубоких, но когда речь идет о подведении итогов и о том, что ты хочешь передать людям, то говорить об этом тоже необходимо».
Андрей Сахаров. Наука и свобода.
Лион, 27 сентября 1989 года
Очень по-разному откликнулись на мою статью об Андрее Сахарове и его религиозной интуиции. Читатели, похоже, боялись или надеялись увидеть нового теолога — «научного теиста», и — неравнодушные к религии — прежде всего сопоставляли взгляды Сахарова со своими.
Пресечь посягательства клерикальных историографов проше всего с помощью свидетельства православного клирика - священника о. Сергия Желудкова, лично знавшего А. Д. Сахарова: «Андрей Дмитриевич не принадлежит ни к какой из христианских церквей. Но он — величайший представитель единой всечеловеческой Церкви людей доброй совести и воли...». А поставить быструю жирную точку можно словами самого физика: «Если бы я жил в клерикальном государстве, я, наверное, выступал бы в защиту атеизма и преследуемых иноверцев и еретиков!»
Проблема, однако, в том, что о. Сергий Желудков рядом со своим профессионально основательным суждением написал такое: «Всякий раз я уходил от него глубоко взволнованный впечатлениями от обаяния его личности. Не постесняюсь сказать, что это были религиозные впечатления». И еще менее похожи на жирную точку другие — немногие, лаконичные, но недвусмысленные — слова физика о религии.
Однако для историка науки не так важно понять то, чего сам Андрей Сахаров о себе не знал «в глубине души». Интереснее, как во внутреннем мире физика-теоретика умещались взгляды, совершенно нетипичные для его поколения в науке. И как в его отношении к религии проявился стиль его личности в науке и жизни.
«Меня настораживает тенденция Г. Горелика доказать, что Сахаров был верующим человеком. Сахарова скоро некому будет защитить от поверхностного и потенциально несущего много неверного (чтобы не сказать — опасного) взгляда на его личность.
Непонимание ли это или сознательное действие автора — стремление к красивой формуле — я не знаю. Да и все окружающие не знают и не узнают, пока в официальной российской историографии Сахарова не подверстают к известной триаде «Православие, Самодержавие, Народность».
Нет свидетельств, что Андрея Сахарова интересовала теоретическая теология как таковая, что он хотел добавить свое слово к многовековому и многословному богословию. Он не был ни книжником, ни фарисеем, ни христианином, ни научным атеистом. Он был всего лишь свободомыслящим физиком.
Однако, похоже, его интересовала наблюдательная, скажем так, теология. Ему были интересны разно верующие люди, лишь бы они были «людьми чистыми, искренними и одухотворенными», шли к своей вере или атеизму путем свободного чувства и честной мысли. Знал он, однако, и совсем иные формы религиозности, пропитанные лицемерием, нетерпимостью к инакомыслию и бесчувствием к страданиям других. Поэтому легко поверить ему на слово, что в клерикальном обществе он выступал бы в защиту атеистов. Тем более, что атеистами были душевно самые близкие ему люди — отец, учитель, обе жены.
Такое его отношение к религии может показаться совершенно не научным — ведь для науки характерно стремление к универсальности и унификации: уж если не отвергать все формы религии оптом, то искать какой-то общий знаменатель у разных вероучений.
Тенденция к универсальности ярче и успешнее всего проявилась в физике, в XIX веке объединившей электричество и магнетизм, тепло и механику, свет и электромагнетизм. А в XX веке выражение «единая теория» стало, можно сказать, дежурным в фундаментальной теоретической физике, которая была в центре интересов Сахарова.
Религиозные чувства и мысли выходят далеко за пределы физики. И все же поскольку речь идет о позиции Сахарова в поздний период его жизни, самым важным мне представляется его опыт физика-теоретика, в котором важнее были не уже добытые научные истины, а способ поиска истины. Он ведь был не просто физиком по образованию, который занимался наукой «с девяти до пяти», теоретическая физика была его жизненным призванием «круглосуточно».
Обстоятельства могли мешать этому призванию, но не могли его изменить.
Андрей Сахаров «был сделан из материала, из которого делаются великие физики», — сказал академик Виталий Гинзбург. Материал, из которого делаются великие физики-теоретики, несет в себе необычайную способность концентрироваться на обнаруженной «загадке природы» или даже неспособность отвлечься от этой загадки — независимо от того, волнует ли эта загадка коллег или вызывает их скептическую улыбку. Эйнштейн описал свойства этого материала с присушен ему невысокопарностью — упрямство мула и собачий нюх. Или полное доверие к собственному чутью, собственной интуиции.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
Способны ли мы, живя в эпоху глобального потепления и глобализации, политических и экономических кризисов, представить, какое будущее нас ждет уже очень скоро? Майя Гёпель, доктор экономических наук и общественный деятель, в своей книге касается болевых точек человеческой цивилизации начала XXI века – массового вымирания, сверхпотребления, пропасти между богатыми и бедными, последствий прогресса в науке и технике. Она объясняет правила, по которым развивается современная экономическая теория от Адама Смита до Тома Пикетти и рассказывает, как мы можем избежать катастрофы и изменить мир в лучшую сторону, чтобы нашим детям и внукам не пришлось платить за наши ошибки слишком высокую цену.
Последняя египетская царица Клеопатра считается одной из самых прекрасных, порочных и загадочных женщин в мировой истории. Её противоречивый образ, документальные свидетельства о котором скудны и недостоверны, многие века будоражит умы учёных и людей творчества. Коварная обольстительница и интриганка, с лёгкостью соблазнявшая римских императоров и военачальников, безумная мегера, ради развлечения обрекавшая рабов на пытки и смерть, мудрая и справедливая правительница, заботившаяся о благе своих подданных, благородная гордячка, которая предпочла смерть позору, — кем же она была на самом деле? Специалист по истории мировой культуры Люси Хьюз-Хэллетт предпринимает глубокое историческое и культурологическое исследование вопроса, не только раскрывая подлинный облик знаменитой египетской царицы, но и наглядно демонстрируя, как её образ менялся в сознании человечества с течением времени, изменением представлений о женской красоте и появлением новых видов искусства.
Представьте, что в Англии растет виноград, а доплыть до Гренландии и даже Америки можно на нехитром драккаре викингов. Несколько веков назад это было реальностью, однако затем в Европе – и в нашей стране в том числе – стало намного холоднее. Людям пришлось учиться выживать в новую эпоху, вошедшую в историю как малый ледниковый период. И, надо сказать, люди весьма преуспели в этом – а тяжелые погодные условия оказались одновременно и злом и благом: они вынуждали изобретать новые технологии, осваивать материки, совершенствовать науку.
Перепады настроения, метаболизм, поведение, сон, иммунная система, половое созревание и секс – это лишь некоторые из вещей, которые контролируются с помощью гормонов. Вооруженный дозой остроумия и любопытства, медицинский журналист Рэнди Хаттер Эпштейн отправляет нас в полное интриг путешествие по необычайно захватывающей истории этих сильнодействующих химикатов – от промозглого подвала девятнадцатого века, заполненного мозгами, до фешенебельной гормональной клиники двадцать первого века в Лос-Анджелесе.
Книга Алисы Макмахон станет вашим гидом на дороге длиной в девять месяцев. Автор обеспечит вас всей необходимой информацией, поможет прогнать ненужные опасения и даст спокойное понимание того, что происходит в момент появления на свет новой жизни, а также ответит на многие вопросы, которые неизбежно возникнут до и после родов. Для широкого круга читателей и специалистов.
Огромное количество детей и взрослых по всему миру имеют проблемы с прикусом, и эти проблемы носят не только эстетический характер, они могут стать причиной серьезных заболеваний. В этой книге врач-стоматолог Сандра Кан, и Пол Р. Эрлих, известный биолог, изучают причины и последствия неправильного развития челюсти у современного человека, а также представляют новый взгляд на ортодонтию и лечение зубов. По их мнению, из-за недостаточного развития челюсти могут возникать апноэ, затруднение дыхания, болезни сердца, депрессия и другие опасные состояния.