Знание-сила, 2002 № 02 (896) - [11]
Первый день беременности. Согласно законодательству Германии, жизнь начинается со дня зачатия.
Третий день. Эмбрион состоит из шестнадцати клеток.
Четвертый день. Клетки эмбриона образуют полый шар – бластоцисту. Из эмбриональных стволовых клеток, содержащихся в ней, впоследствии разовьются все ткани и органы тела.
Шестой день. Бластоциста перемещается в полость матки. Теперь эмбрион состоит из ста-двухсот клеток. Через несколько дней бластоциста уже прочно прикрепляется к стенке матки.
Шестая неделя беременности. Начинает биться сердце зародыша.
Десятая неделя. Начинают формироваться его внутренние органы.
Одинадцатая неделя. Средние размеры тела эмбриона: длина – 5 сантиметров, вес – 8 граммов. Двенадцатая неделя. Будущий ребенок впервые пробует дышать. Его лицо обретает человеческие черты. Появляются вкусовые рецепторы. Зародыш морщится, если в околоплодные воды попадают горькие вещества.
Тринадцатая неделя. В его головном мозге фиксируют первые биоэлектрические сигналы.
Четырнадцатая неделя. Зародыш реагирует при надавливании на материнский живот.
Пятнадцатая неделя. С этого времени можно исследовать околоплодные воды. Шеснадцатая неделя. У эмбриона наблюдаются первые движения глаз.
Семнадцатая неделя. Будущий ребенок впервые воспринимает шумы, например, голос матери.
Двадцать четвертая неделя. При интенсивном лечении зародыш может выжить вне организма матери. Его средние размеры к этому времени: длина – 21 сантиметр, вес – 630 граммов.
Двадцать девятая неделя. Первые электрические сигналы в большой коре головного мозга.
Тридцать вторая неделя. Две трети детей, преждевременно родившихся в этот срок, выживают.
Сороковая неделя. Рождение.
Врачи спешили спасти пациента и не стали кропотливо отделять стволовые клетки от остальных, извлекая из мякины по зернышку. В то же время больной не был подопытным существом. Помогая ему, врачи применили новую технику, но не отказались от привычных методов. Ему по-прежнему вводили средства для понижения давления, а также препараты, мешающие образованию тромбов.
Все эти процедуры помогли. Какую пользу принесли отдельные из них, нельзя точно сказать. Участники операции уверены, что все решила именно пересадка стволовых клеток. Критики склонны заметить, что само ощущение – «Мы провели эту операцию впервые в мире!» – не может не влиять на объективность мнений. Многие люди переносят инфаркт и прекрасно себя чувствуют впоследствии лишь потому, что их лечили с помощью «привычных методов». Возможно, и в данном случае состояние больного улучшилось бы даже без кардинально новой терапии.
Лечение закончилось успехом, но врачи не знают даже, была ли успешной сама операция. Прижились ли пересаженные стволовые клетки в сердце пациента? Ответа на это нет. «Следовало бы взять образчики ткани сердца, но состояние пациента таково, что мы не рискуем проделать это, чтобы не повредить ему», – признает один из участников операции Петер Вернет. «С другой стороны, – добавляет он, – возможно, чтобы вырастить новую ткань, нужна смесь самых разных клеток. Поэтому хорошо, что мы не стали отделять стволовые клетки от остальных».
Многое пока непонятно и с лечением печени с помощью стволовых клеток. Недавно в ее тончайших желчных протоках выявлены яйцевидные клетки, обладающие свойствами стволовых. При отмирании клеток печени они начинают быстро делиться. Чем сильнее повреждена печень, тем их больше. Они дифференцируются. Если же удастся излечить печень, количество этих клеток резко сокращается.
В последние годы велись опыты по излечению печени с помощью эмбриональных стволовых клеток. Так, немецкий биолог Ф. Фендрих разрушал печень крыс с помощью клеточного яда. Вводя им эмбриональные клетки, удавалось спасти многих животных. Недавно Фендрих начал опыты со «взрослыми» стволовыми клетками, изымая их из поджелудочной железы. Они тоже превращались в гепатоциты – клетки печени. Однако медики остерегают от чрезмерных надежд на новую терапию. Пройдет еще не один год, пока она войдет в практику.
Вечная молодость мозга
Александр Грудинкин
Странно устроен человек. Почти все наши клетки неизменно обновляются. Лишь мозг, самый важный орган тела, обделен этой счастливой судьбой. С момента появления на свет число нейронов в нем неизменно убывает.
Мимоходом, по слабости душевной или случайности, мы теряем тысячи нервных клеток, и поправить убыль нельзя. Рюмка водки – и новая порция клеток сражена горячительным оружием. Удар головой по мячу, и еще одна команда нейронов в ауте. И ют все замены исчерпаны. Никто не выйдет на поле нашего мышления. Игроки слетают с него один за другим, унесенные ветром жизни. Остаются лишь Альцгеймер и Паркинсон, далее – запустение.
Эта неутешительная доктрина давно считалось непререкаемой. Известный испанский гистолог Сантьяго Рамон-и-Кахаль, нобелевский лауреат 1906 года, напрасно искал «новорожденные» нейроны в головном мозге человека – их не было. Казалось бы, точку в этих исследованиях поставил американский нейробиолог Паш ко Ракич в 1985 году. Изучив сотни образцов мозга обезьян, он категорично заявил: «В головном мозге ни одного взрослого животного не удалось найти хотя бы одной-единственной новой клетки, наделенной морфологическими особенностями нейрона».
