Именно эти импульсы привели к созданию Комитета по методологическим проблемам географии при Президиуме Географического общества СССР в 1983 году. В его состав вошли 20 географов и 9 философов, в том числе ушедшие от нас Й.С. Алексеев, С.Б. Лавров, Б.М. Кедров, С. В. Мейен, Ю.А. Шрейдер. Создание Комитета было бы невозможно без поддержки академика Б.М. Кедрова, согласившегося стать его Почетным председателем. Председателем стал С.Б. Лавров, тогда вице- президент ГО СССР, его заместителем – Н.Ф. Овчинников, а ученым секретарем – автор. Комитет проводил одну-две сессии в год. они протекали очень живо, сопровождались напряженными и интересными дискуссиями. Комитет имел обыкновение организовывать сессии в разных городах Союза и закончил свое существование вместе с ним, последняя сессия состоялась в октябре 1991 года в Алуште.
Поиски новых форм организации научной работы в новых исторических условиях вылились в проведение в 1993 году Первых сократических чтений по географии, проходивших в Ростове Великом и посвященных проблеме незнания в географии. Именно тогда был сформулирован основной принцип сократических чтений – говорить не о познанном, а о непознанном, не столько о достижениях, сколько о нерешенных проблемах, не ограничивать ни вопросы, ни дискуссии, ибо в спорах если и не родится истина, то, по крайней мере, ее отсутствие станет очевидным участникам чтений.
Истекшие с тех пор восемь лет, в течение которых сократические чтения не проводились из-за отсутствия средств, ознаменовались прежде всего усугублением кризисных явлений в научном сообществе. Их главная причина – общий кризис рационализма как глобальное явление, вызванное восстанием масс, а отнюдь не специфические российские трудности, которые лишь усугубляют и без того тяжелое положение науки. Соответственно, следует оставить и несбыточные надежды на возможность скорого выздоровления научного сообщества в результате улучшения экономического положения в стране.
Кризис затронул все стороны функционирования науки как социального института, Второго мира, по К. Попперу, но наиболее чувствительными и уязвимыми оказались механизмы научной критики. Соратник и последователь Поппера Дж. Сорос, широко известный как финансист и филантроп, но значительно менее – как глубокий социальный мыслитель, рассматривает науку как цитадель рационализма в обществе, как хранительницу традиций критического мышления и именно поэтому направлял деятельность своего фонда в России начала 90-х прежде всего на поддержку науки и ученых. Сейчас наука подвергается эрозии не только извне, но и изнутри, что значительно более опасно.
Приходится констатировать, что методологический анархизм в теории вполне закономерно приводит к политическому анархизму на практике, к нигилизму по отношению к государству как таковому и, соответственно, к одобрению только такой политики, которая ведет к его ослаблению или даже распаду. Между тем гражданское общество невозможно без граждан, заинтересованных «акционеров» государства, бдительно контролирующих его и озабоченных его совершенствованием. Увы, едва ли можно считать, что такой рационалистический подход безраздельно господствует хотя бы в наиболее образованных слоях общества. Скорее наоборот. «Никогда в истории не было примера, чтобы мозг страны – интеллигенция – не понимала, подобно русской, всего блага, всей огромной важности государственности, – писал В.И. Вернадский. – Не ценя государственности, интеллигенция, несмотря на длительную борьбу за политическую свободу, не знача и не ценила чувства свободы личности».
Между тем стране сейчас необходимо сделать огромное усилие, чтобы вырваться, наконец, из порочного круга истории с его постоянно повторяющимися вариациями на тему i марта 1881 года.
Как сказал Ницше, больной не имеет права на пессимизм. Драматическая ситуация в науке и вокруг нее должна побуждать ученых к напряженным поискам путей спасения того, что им дорого. Представляется, что активность научного сообщества должна разворачиваться как минимум в четырех направлениях.
Первое – это усиление интегративных тенденций в развитии науки. Не только факторы, обусловленные логикой развития самой науки, но и внешние, связанные с резким сокращением финансирования, делают невозможным поддержание исторически сложившейся весьма разветвленной отраслевой структуры науки. Объективное противоречие состоит в том, что именно эти традиционные отрасли способствуют формированию и поддержанию высокого профессионализма в исследовательской работе, в то время как все возрастающая часть фундаментальных и прикладных задач носит отчетливый междисциплинарный характер.
Преодоление этого противоречия видится именно на путях развития интеграционных подходов, когда новая научная идеология проникает в различные области знания, усваивается ими и в дальнейшем служит не только общим языком, но и общим стержнем, позволяющим концентрировать усилия различных наук для прорыва в неведомое. Удачным примером такого интеграционного подхода стала синергетика, идеи которой нашли применение и воплощение в самых различных областях знания, включая демографию и географию.
