Знание-сила, 2001 № 06 (888) - [11]

А реальное состояние Красной армии? Думаю, до Сталина не доходили точные и правдивые сведения о ней. (О запаздывании в поставках нового вооружения, об изношенности старой техники, о слабой подготовленности командного состава, почти целиком сменившегося после кровавых чисток 1937-1938 годов, о необученности молодого пополнения, о низком моральном уровне многих частей, обусловленном репрессиями тридцатых годов, и т.д.). Да и кто стал бы эти сведения докладывать: кому охота была класть голову на плаху? Поэтому Сталин не мог достоверно оценить возможности своей армии.

А как следствие – совершенно неверная сравнительная оценка сил и боевых способностей Красной армии и вермахта.

Отсюда – крупнейший просчет Сталина в оценке ближайших политических и военных перспектив. Эту оценку, кстати, накануне войны не попытался исправить никто из военного или политического окружения вождя. Потому что безмерно верили ему или боялись иметь собственное мнение, или из-за невысокой профессиональной подготовленности.

За этот роковой просчет страна заплатила миллионами жизней.

В публикуемой ниже подборке мы стремились познакомить читателя с малоизвестными – или вовсе неизвестными! – обстоятельствами начала и первых месяцев войны, с теми чертами истории этого периода, которые долгое время замалчивались советской исторической наукой.

Григорий Зеленко

Борис Соколов

Какой войны мы ожидали?

Принято считать, что в 41-м году мы войны не ожидали, оттого Гитлер и застал Красную армию врасплох. Но давайте проверим это утверждение и проследим отношение к будущей войне сверху вниз, от Сталина до рядовых бойцов. Тогда, быть может, станет понятно, почему германское нападение оказалось внезапным как для высшего руководства страны, так и для простых граждан.

В 1940-м и первой половине 1941 года известны только две большие речи Сталина, при его жизни не публиковавшиеся и лишь в последнее десятилетие XX века ставшие доступными исследователям и широкой публике. Это – выступление по итогам войны с Финляндией на совещании начальствующего состава Красной армии 17 апреля 1940 года и выступление 5 мая 1941 года на приеме в Кремле в честь выпускников военных академий. Кроме того, сохранились свидетельства нескольких высших военных руководителей о беседах со Сталиным в этот период.

Какие же мысли заботили Иосифа Виссарионовича после бесславно закончившейся «зимней войны»? В речи 17 апреля 1940 года он сделал упор на то, что «с этой психологией, что наша армия непобедима, с хвастовством, которые страшно развиты у нас, надо покончить. Надо вдолбить нашим людям правила о том, что непобедимой армии не бывает… Надо вдолбить нашим людям, начиная с командного состава и кончая рядовым, что война – это игра с некоторыми неизвестными, что там, в войне, могут быть и поражения. И потому надо учиться не только наступать, но и отступать. С этой психологией – шапками закидаем – надо покончить, если хотите, чтобы наша армия стала действительно современной армией».

Что же предлагал Сталин сделать для того, чтобы Красная армия научилась хорошо драться? Обращаясь к своим побитым командирам, Верховный Главнокомандующий перечислил пункты, которые надо выполнить, чтобы достичь успеха: «А что такое современная война – интересный вопрос, чего она требует? Она требует массовой артиллерии. В современной войне артиллерия это Бог. Кто хочет перестроиться на новый современный лад, должен понять – артиллерия решает судьбу войны, массовая артиллерия. И поэтому разговоры, что нужно стрелять по цели, а не по площади, жалеть снаряды, это несусветная глупость, которая может загубить дело. Если нужно в день дать 400-500 снарядов, чтобы разбить тыл противника, передовой край противника разбить, чтобы он не был спокоен, чтобы он не мог спать, нужно не жалеть снарядов и патронов.

Второе – авиация, массовая авиация, не сотни, а тысячи самолетов. И вот, кто хочет вести войну по-современному и победить в современной войне, тот не может говорить, что нужно экономить бомбы. Чепуха, товарищи, побольше бомб нужно давать противнику для того, чтобы оглушить его, перевернуть вверх дном его города, тогда добьемся победы. Больше снарядов, больше патронов давать, меньше людей будет потеряно.

Дальше – танки, третье, тоже решающее, нужны массовые танки, не сотни, а тысячи. Танки, защищенные броней, – это все. Если танки будут толстокожими, они будут чудеса творить при нашей артиллерии, при нашей пехоте. Нужно давать больше снарядов и патронов для противника, жалеть своих людей, сохранять силы армии.

Дальше. Создание культурного, квалифицированного и образованного командного состава. Такого командного состава нет у нас или есть единицы. Требуются хорошо сколоченные и искусно работающие штабы».

Вождь требовал как можно больше танков и самолетов, не обращая внимания на то, что не было возможности обеспечить их необходимым количеством подготовленных пилотов и танкистов, не говоря уже о бомбах и снарядах. В результате советские летчики имели налет в 5-10 раз меньше, чем немецкие, а механики-водители советских танков имели практику вождения в 3-5 раз меньшую, чем необходимо было для уверенного вождения «толстокожей» машины. Уже после начала Великой Отечественной войны, 19 сентября 1942 года, Сталин издал специальный приказ, предписывающий танкам вести артиллерийский огонь преимущественно с ходу и в обязательном порядке устанавливать на броне дополнительные баки горючего для увеличения запаса хода. Поскольку стабилизаторы, позволяющие вести прицельную стрельбу из танка в движении, появились только в 50-е годы, сталинский приказ обрекал танкистов на бесполезную трату снарядов. Дополнительные же топливные баки превращали танк в костер при попадании пули или осколка. Не удивительно, что несмотря на сохранявшееся вплоть до середины 43-го года качественное превосходство Т-34 и КВ над немецкими машинами и ощутимый количественный перевес, наши танкисты проигрывали в сражениях неприятелю.