Знание-сила, 2001 № 02 (884) - [2]
Их китайские коллеги стремятся к рекордам. В Шанхае строят Всемирный финансовый центр. Планируемая высота – 460 метров. На Тайване появится свой Финансовый центр: 508 метров. В 1онконге и вовсе планируют возвести новую «вавилонскую башню». Она взметнется на И 28 метров. На этом фоне скромно смотрятся планы европейцев. В Милане готовятся строить небоскреб высотой каких-то 310 метров. Итак, города Запада и Востока превращаются в скопище бетонных игл, неуклюжих пирамид, пузатых башен.
Экономисты скажут, что дороговизна земли заставляет архитекторов «застраивать воздух». Футурологи отметят всю перспективность этой затеи.
Переселившись в небоскребы, горожане вырвутся из пелены удушливых выхлопных газов, окутавшей нижние этажи города. Они променяют утомительные вояжи на автомобиле, который вечно стоит в пробке и только коптит небо, на поездки в скоростном лифте, готовом моментально доставить их из «офиса» на 93-м этаже в театр на пятнадцатом или в ресторан, что приютился на «седьмом небе», то бишь на сто тридцать пятом этаже. Огромные дома станут для их обитателей и жилищами, и служебными помещениями, и местом развлечений и отдыха. Жители Москвы, привыкшие к переполненным линиям метро и обширным, вялотекущим потокам машин, лишь позавидуют этим «домоседам».
Строительство небоскребов выведет города из экологического тупика. Однако тут есть и свои проблемы. Касаются они прежде всего психологии. Человек окончательно выпадает из пейзажа, бросавшего своеобразный отблеск на всю его жизнь и придававшего ему природное величие. Теперь он превращается в крохотного муравья, похожего на тысячи других и снующего в своем мрачном, непомерном «человечнике».
Две опасности преследуют и изнуряют психику современного горожанина. Рядом с нами непрестанно присутствует толпа – «зверь столикий и стоокий». И в то же время каждый из нас в этой толпе чувствует себя одиноким, потерянным. Перебравшись в грандиозные «дома-города улучшенной планировки», мы вряд ли избавимся от этих неприятных чувств. На огромных сценах лишь острее ощущается наша потерянность и ничтожность. Здания будущего, изменив наш быт и среду обитания, не решат исконной проблемы, одолевающей человека, который вот уже многие тысячи лет пытается найти хоть какое-то равновесие между «я» и «они».
По улицам современных городов бродят тысячи безумцев, пытающихся настойчиво проникнуть в вашу жизнь, надоедающих вам своими просьбами или угрозами. В громадных зданиях будущего весь этот мутный поток чужого безумия или зла, чужой настойчивости или мольбы будет омывать двери вашей квартиры, невольно расстраивая ваше здоровье, заставляя и вас соскользнуть в эту бездну, где под беззвездной крышей дома, словно в безвыходном лабиринте, длится и истаивает жизнь.
Другой средой обитания, которую освоит человек, станет вода. Так, в планах японских архитекторов значатся искусственные острова. На отмели, неподалеку от побережья, можно собирать из отдельных конструкций целые города, в которых хватит места десяткам тысяч людей. Здесь появятся жилые дома, школы, учреждения, театры и даже парки. А вот склады и прочие подсобные помещения будут вынесены вниз, в подводный этаж. Это – внутренности города, спрятанные от посторонних взоров и ничем не эамутняющие парадную картину.
Морские волны станут источником дешевой энергии. На понтонах расположатся вертолетные аэродромы. А свежий морской воздух! А прогулки на парусниках! А прекрасные пляжи! По мнению архитекторов, пересел ившись на такой остров, люди уже не захотят возвращаться на большую землю.
Стоит подчеркнуть, что все эти «искусственные миры», то устремившиеся в небо, то рассекающие водную гладь, станут средоточием комфорта.
Жилища XXI века будут так же решительно отличаться от привычных нам каменных раковин, как современные квартиры от грязных, крохотных комнаток, в которых обитали люди XIX века. Важнейшее место в них будет отведено компьютерным системам. Всем бытом примутся править они – всевидящие электронные божки. По звонку будильника они распахнут шторы. Нагреют воду в ванне. Приготовят завтрак. Подберут подходящий по сезону комплект одежды. По их команде пылесос старательно уберет одну комнату за другой, а электронный календарь составит план трудового дня.
Одинокая квартира, затерянная посреди «города-дома», превратится «в смотр достижений науки». Ни на одну минуту здесь не замрет напряженная жизнь предметов, оживших стараниями человеческого ума. Но это уже тема других подробных рассказов – это реалии зарубежных стран. Мы же теперь лишь горестно разводим руками, не ведая даже, сумеем ли хотя бы отремонтировать то, что без особых проблем играючи построили более тридцати лет назад.
Смеркается. Автомобиль, миновав, наконец. Тверскую, едет на север Москвы. В просвете между домами возникает мрачный, черный профиль Останкинской телебашни – последний великий небоскреб, который мы едва не потеряли. Сказанное выше, наверное, пока не про нас. Черепашка-Москва медленно переползает за Кольцевую, унося за собой, словно шлейф, запах выхлопных газов. Сотни тысяч горожан, хмурясь от усталости, толпятся в вагонах метро или скучают в дорожных пробках. Глаза пассажиров закрываются. Им снится, что «в том крае, где солнца восход», над берегом моря возносится громадная башня, пронзающая небеса. В ее чреве. никогда не выбираясь наружу, живут десятки тысяч людей.
