Знание-сила, 2001 № 02 (884) - [10]

Но за счет чего удается выживать тем единичным хозяйствам, которые и сохранили производство, и умудряются быть прибыльными? Колхоз имени Ленина дает треть картофеля и пятую часть молока всего района. Удои от одной коровы в нем совсем не характерны для глубинки – 4,3 тонны молока в год. Причины его успеха кроются на 90 процентов в личности руководителя, которая с женской осторожностью отказалась от кредитов, задушивших многие хозяйства, но при этом поставила задачу повышения продуктивности и снижения себестоимости продукции – только так можно добиться рентабельности. Ведь даже при средней продуктивности производство молока рентабельно. Главные тромбы – это сбыт и получение денег с покупателей, которые часто расплачиваются с большой задержкой или бартером. В целом в глубинке в наилучшем положении оказываются те, кто смог превысить средние по району показатели и выбиться в лидеры. Это пять-шесть хозяйств. По сути, все общественное производство вытягивают единичные хозяйства-лидеры.

Возникший в 1990-х годах «дикий рынок» выявил неожиданную и удивительную вешь: переизбыток обрабатываемых сельскохозяйственных земель. И переизбыток коллективных сельхозпредприятий тоже, особенно на периферии областей при малой плотности населения и неразвитой инфраструктуре. Это, правда, не вяжется с долго существовавшим дефицитом продуктов. Но дефицит этот был связан с плановой системой распределения продовольствия, большими потерями продукции, достигавшими 40 процентов, и низкой производительностью труда и земли. А оказалось, что около четверти периферийных хозяйств, вписавшихся в новые условия, вполне способны обеспечить продовольствием население своих регионов. Но не крупнейших городов.

V слабых хозяйств есть разные перспективы. Они могут: а) быть присоединены к сильным, поскольку тем не хватает земель; б) приобретены переработчиками, хотя последние предпочитают иметь дело с сильными предприятиями; в) сдавать свои земли в аренду или продавать их в тех регионах, где на землю есть спрос; г) разделиться на мелкие и индивидуальные хозяйства; д) резко уменьшить или вообше прекратить обработку земель, создать кооперативы по заготовке сена, сбору грибов, ягод (особенно подходит для лесной глубинки). Кризис 1990-х, по сути, привел в соответствие возможности хозяйств по обработке земель и содержанию скота с их реальной деятельностью. Главное, не надо искусственно подталкивать хозяйства к распашке площади большей, чем та, на которой они способны обеспечить приличную продуктивность, и требовать от них содержания поголовья скота большего, чем они способны достойно прокормить, то есть не поддерживать дотациями нерациональную специализацию предприятий, как это делалось долгие годы при социализме.

В глубинке также наблюдается избыток перерабатывающих производств. Большинство из них простаивает или выполняет передаточные функции. Из 24 молокозаводов Рязанской области реально работают только два, остальные собирают молоко у хозяйств и населения и переправляют его в крупные города. Однако, если для скоропортящейся продукции нужны даже только передаточные инстанции, то, по словам самих работников мясной промышленности Рязанской области, семь мясокомбинатов ей не нужны. На весь регион хватило бы двух трех, но с новыми технологиями и разумным управлением.

Таким образом, на предприятиях причины успеха или провала во многом связаны с личностью руководителя. Даже в глубинке на фоне полного краха соседей можно добиться успеха, если грамотно руководить и не ждать подачек и указаний сверху.

Типичная область России

Поднимемся на ступеньку выше, перейдя на другой масштаб исследования, и посмотрим, есть ли объективные факторы, влияющие на результаты сельского хозяйства и не зависящие от личностных особенностей председателей и директоров?

Рязанская область – как маленькая Россия. В ней есть и тайга на севере в Мещере, и лесостепи, и степи на юге. Как и в России, главный город смешен к западу региона, а рядом – Подмосковье, которое по своей моши составляет такой же контраст с Рязанщиной, как Россия с Европой.

Каждый регион активно обменивается продукцией с другими, в городах велика доля импорта. Но если сравнить общий объем потребления продуктов населением и собственное производство, то окажется, что сельское хозяйство области (как и во многих других областях России) даже после сильного падения производства вполне способно обеспечить свое население молоком, яйцами, картошкой и даже вывозить их. Где же эти предприятия, на которых все держится?

Четверть административных районов-лидеров производит половину мяса, молока и картошки, более 90 процентов яиц и овощей, то есть концентрация производства довольно велика. Это административные районы двух типов: пригородные вокруг областного центра Рязани, и южные, причем первые чувствуют себя даже лучше, несмотря на то, что уступают южным по плодородию почв.

Иными словами, и на уровне районов наблюдается то же, что видно было при анализе предприятий: производство стягивается в наиболее жизнеспособные ареалы. Только жизнеспособность имеет здесь уже объективные причины и связана либо с наиболее благоприятными природными предпосылками, либо с влиянием городов… Кризис лучше выдержали хозяйства, расположенные ближе к областному центру. Это характерно для всех регионов России, но особенно заметно в ее Нечерноземной части.