Знание-сила, 1999 № 07-08 (865,866) - [4]
Хотя в наших дальневосточных морях добывать кашалотов с флотилии «Алеут» начали еще в довоенные времена, можно сказать, что Советский Союз вступил на сцену, где шла старая китобойная драма, достаточно близко к ее финалу. Советский антарктический промысел начался в трудные послевоенные годы, и в его возникновении была своя логика. Доставшаяся в виде контрибуции немецкая китобойная флотилия, возможность получать, казалось бы, даровое сырье, например, китовый жир, из которого варили столь нужное стране мыло, – как от такого отказаться! Топливо было дешево, да и кто в эпоху социалистического планирования использовал в качестве аргумента цену топлива и эксплуатации судов? В 1946 году китобойная флотилия «Слава» с основательно снаряженной научной группой отправилась в свою первую антарктическую экспедицию. Повел ее знаменитый ледовый капитан В.М. Воронин, командовавший в прошлом «Сибиряковым» и «Челюскиным». Разгон был дан, советская индустрия промысла китов в Южном полушарии создана. В 1956 году в СССР появилось новое поколение китобойцев. Это были мощные дизельные суда, развивавшие крейсерскую скорость 17,5 узлов, они могли без особых проблем действовать в разреженном льду. Теперь киты, даже самые резвые – сейвалы и малые полосатики, – оказались полностью доступны для промысла.
В пятидесятые годы китобойный промысел приобрел еще и идеологическое значение, поскольку профессия китобоя оказалась подходящей для создания романтического идеала времен социализма: сильный человек самоотверженно трудится в бурном далеком море на благо социалистической родины. Отсюда и шлягер 50-х со словами: «Мне ж бить китов у кромки льдов, рыбьим жиром детей обеспечивать», и изящная оперетта И.О. Дунаевского «Белая акация», и настольная игра для детей «Охота на китов», правила которой заканчивались словами (цитирую по памяти, сам играл в детстве у одноклассника на дне рождения): «Игра продолжается до тех пор, пока все киты не будут уничтожены». Однако уже к 70-м идеологическое «оформление» труда китобоев сошло на нет. Появились другие культовые объекты, с какого-то момента партийному руководству оказалось, по-видимому, невыгодно привлекать излишнее внимание к китобойной деятельности СССР. В этом были свои резоны.
Будучи серьезным подспорьем для пострадавшего от войны хозяйства в первые послевоенные годы, дальний китобойный промысел быстро приобрел свою логику развития, в обшем схожую с развитием других самодостаточных отраслей советской хозяйственной системы, например, мелиорации. Выполнение и перевыполнение плана приносило командирам, да и среднему звену индустрии, успех, карьеру, ордена и материальные блага. Игра стоила свеч, и ради нее вполне можно было добыть запрещенный для промысла вид, например гладкого кита (запрете 1935 года) или горбача (запрет МКК с 1963 года), и записать его как сейвала; бить китов в запрещенных районах, скажем, беременных самок в 1 ропиках; добывать китов сверх установленных квот. Естественно, истинную картину промысла надо было скрывать. Поэтому сложилась система фальсификации данных о добыче китов, при когорой искажалось все:
«сроки начала и окончания промысла, координаты добычи китов, число, видовой состав, пол и размер добытых китов, биологическое состояние, наличие или отсутствие эмбрионов и, наконец, количество выработанной продукции», а первичные материалы по промыслу в научных учреждениях Министерства рыбного хозяйства СССР находились под строгим контролем спецотделов. С 1983 года началось их уничтожение в архивах министерских учреждений.
Только сейчас, благодаря анализу первичных материалов советских китобойных экспедиций, предпринятому по инициативе А.В. Яблокова, открываются истинные масштабы происходившего. Достаточно сказать, что с 1949 по 1980 годы с советских китобойных судов было убито 3200 гладких китов и 48450 горбачей.
Знатокам морских млекопитающих и специалистам по оценке промысловых запасов было ясно, что популяция синих китов подорвана хищническим промыслом еще до Второй мировой войны. Сделали это в первую очередь норвежские и английские китобои, но незавидная роль стран, добивавших самых крупных животных на планете, выпала нам и японцам, и избавиться от такого клейма в глазах всего мира было трудно. К чести отечественных специалистов надо отметить, что большинство из них так или иначе пытались показать необходимость разумного подхода к промыслу, основанного на научных данных, а не на проведении ведомственной политики. Невозможно осуждать людей за то, что не все, но лишь немногие внутренне готовы оказаться в положении теленка, бодающегося с дубом.
На картине мариниста XVIII века А.В.Сальма видно, как активно в то время развернули китобойный промысел голландцы
Пик добычи китов, выпавший на начало 1960-х годов, совпал с подъемом международного природоохранного движения, для которого защита китов сразу стала одним из приоритетов. Неоспоримая заслуга в развертывании широкой международной кампании по предотвращению китовой бойни принадлежит сэру Питеру Скотту, одному из видных деятелей Международного союза охраны природы (МСОП – IUCN) и основателей Всемирного фонда дикой природы (ВВФ – WWF). Он настоял на включении шести видов китов (синего кита, финвала, горбача, гренландского, южного гладкого и северного гладкого ) в самую первую редакцию Списка редких млекопитающих и птиц – предшественника Красной книги МСОП. С 1965 по 1987 год сэр Питер Скотт не уставал повторять, что «то, что творится, – это мировой скандал огромного масштаба», и прилагал немало усилий для объяснения происходящего всему миру.
