Знамя - [64]

Шрифт
Интервал

— Ну, ребята, к кому мы пойдем? — закричал он на всю площадь.

— Иди сюда, Пепик! К нам! — весело позвали его девушки и мигом освободили местечко на скамье. Увидав, что Пепик в самом деле направился к ним, туда же, с противоположного берега пруда, потянулись и парни. Клубок девчат заволновался, расступился, парни шутливо оттаскивали подружек друг от друга и садились между ними, а те, кому не нашлось места на скамейке, обступили их полукругом и подхватили друг друга под руки:

— Какую-нибудь веселую, Пепик! «Кубанскую»! «Трактористку»! Нет, раньше «Партизана»!

Молодой, сильный голос, не ожидая, когда заиграет гармоника, запел:

Голодный, оборванный, сумрачным днем
В горах, и в лесах, и в степной стороне
С винтовкой в руке и в сердце с огнем
Летит партизан на коне.

Хор подхватил мелодию после первых же тактов, высокие девичьи голоса взвились над мужскими баритонами и басами, и песня полилась по всей площади.

— Тише, девушки, поберегите голоса до вечера! — восклицал Пепик, стараясь перекричать гармонику и нисколько не заботясь о своем собственном голосе.

Из ворот усадьбы непршейовского единого сельскохозяйственного кооператива вышли три человека и, занятые разговором, медленно двинулись вдоль высокого забора. В середине шагал, подталкивая свою явичку, секретарь окружного комитета Бурка, справа шел Станда, слева — Франтишек Брана. Нет, ему, Бурке, очень досадно, что на вечеринку он не останется, хотя с удовольствием бы и сделал круг под музыку непршейовского оркестра.

— Зато после уборки, товарищи, потанцую от всей души! Я предполагаю, что ваш кооператив выйдет на первое место в округе, и тогда мы приедем к вам на дожинки всем окружным комитетом!

— Значит, по рукам! — мигом протянул Франтишек правую руку.

— За то, что вы будете первыми?

— Само собой! И дожинки отпразднуем! Закачу тебе такое соло, что из тебя и дух вон от пляски! Наши девушки это сумеют сделать, дай им только дорваться; недаром говорят, что непршейовские девчата черта переплясали!

У грубо оштукатуренной ограды усадьбы стоит высокая прямоугольная плита из полированного непршейовского гранита, испещренная черными и белыми крапинками. Все трое невольно остановились, дойдя до этого места. Под золотой пятиконечной звездой, искусно врезанной в поверхность камня, по-чешски и по-русски написано:

Старшина Красной Армии

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ МОСКВИН

и чехословацкий партизан

ПЕТР ЛОЙИН из НЕПРШЕЙОВА

пожертвовали своей жизнью

в бою с врагами

Под грубо обработанной гранитной плитой братская могила. На ее шершавую поверхность положен пучок темно-зеленых еловых веток с длинными желтовато-коричневыми шишками. Из-под игл выступили мелкие прозрачные капельки смолы: кажется, лес оплакивает героев.

— Это временно, — показал Франтишек Брана Бурке на деревянную ограду, выкрашенную красной краской, — к следующей годовщине мы обнесем могилу оградой из нашего непршейовского гранита. Товарищи из каменоломни пообещали сделать это в неурочное время.

— Не получится тяжеловесно?

— Ты не знал Петра Лойина! Он любил наш гранит, как хлеб! А как он его понимал! Такие блоки, как он, не сумеет теперь выломать никто!

Когда бы ни шел Станда Марек мимо этого памятника, поставленного в то время, когда он еще лежал в больнице, им всегда овладевало внезапное беспокойство.

— Что ни говори, товарищ Бурка, а мне эта надпись не по душе! «Пожертвовали своей жизнью…» Это совсем не подходит! Неправильно сказано! Если бы надпись вырезывал Петр Лойин, он, наверно, перечеркнул бы эти слова. Что еще за жертва, сказал бы он. Мы до конца выполнили свой долг. Но фашисты дорого поплатились, прежде чем добрались до нас. Он написал бы: «Да здравствует вечная дружба с Советским Союзом!»… или что-нибудь, в этом роде. А здесь видишь: «… в бою с врагами…» ни рыба ни мясо. Тут должно было стоять: «Против фашизма, за новую жизнь!» Чтобы люди сразу видели, что это не обыкновенная могила. Не плакать мы будем здесь, а укреплять свой дух, сердце! — голос Станды окреп от возмущения.

Карел Бурка, наморщив лоб, внимательно посмотрел на зеркальную поверхность гранита и несколько раз перечитал надпись:

— Ты прав, Станда, — это не обыкновенная могила!

Он обнял Франтишка Брану за плечи и дружески притянул к себе:

— Обдумайте это хорошенько, товарищ Брана. Когда станете делать гранитную ограду, вам нужно будет добавить сюда такую фразу, которая бы все объяснила. Жаль, что вы не додумались до этого раньше, когда утверждали надпись для памятника!

Франтишек Брана отозвался с некоторой горечью:

— Утверждали… Ты ведь знаешь, как это тогда выглядело… Шмерда написал на клочке бумажки, принес в партийную организацию и сказал: «Я, как председатель ячейки и член окружного комитета, полагаю, что так будет хорошо. Кто против?» И мы, остальные члены партийного комитета, в ответ просто кивнули.

Светло-голубые глаза Карела Бурка понимающе блеснули: ну, эти старые непршейовские болезни остались позади. Под руководством Марека дела в партийной организации ведутся иначе! Но тут же он прищурился:

— Знаешь, ты мне напомнил: почему, собственно говоря, товарищ Шмерда, председатель местного национального комитета, не присутствовал на празднике? Вы его позвали?


Еще от автора Ян Дрда
Однажды в мае

В марте 1939 года при поддержке империалистических кругов Англии, Франции и фашистской Италии территория Чехословакии была оккупирована гитлеровскими войсками. Целых шесть лет страдали народы Чехословакии от фашистского угнетения. Тысячи ее верных сынов и дочерей участвовали в подпольной борьбе с оккупантами. Трудящиеся всех стран хранят светлую память о Юлиусе Фучике и других славных героях, отдавших свою жизнь в борьбе с фашизмом.Воодушевленные радостными известиями о наступлении советских войск, 5 мая 1945 года трудящиеся Праги восстали с оружием в руках.


Немая баррикада

Серия рассказов о героической борьбе чешского народа против оккупантов. Ряд рассказов этого сборника был экранизирован.


Рекомендуем почитать
Детские годы в Тифлисе

Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.


Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».