Знамя девятого полка - [2]

– Пожалуйста, дайте нам пару слонов. Только одинаковых и одного цвета,– солидным тоном говорит Иван.

– Какого размера? – улыбается в ответ пожилая продавщица.

Только сейчас они видят – слонов целая полка. Крайний справа величиной со взрослую кошку, а левый свободно уместится в Елкиной ладони.

– Самых маленьких, карманных… Но обязательно одинаковых.

Слоны, постукивая каменными ножками по стеклу, появляются на прилавке.

– А почем они? – будто бы между делом спрашивает Елка.

Взлет бесстрастной руки, щелк костяшек на счетах, еще взлет – слон, другой.

– Двадцать девять рублей семьдесят копеек, – Такие маленькие? – возмущенно спрашивает девушка и берется за синий обшлаг флотской форменки:

– Ваня, пойдем.

– Но слоны приносят счастье, молодые люди, – строго напоминает продавщица. – Неужели ваше счастье не стоит двадцати девяти рублей?

Елка, вдруг притихнув, не отрываясь, смотрит в холодные дольки ее пенсне.

– Ну… что же тогда делать? Заверните нам вот этих двух, – вздохнув, покорно говорит она.– Хотя нет, не нужно заворачивать. Ваня, забирай своего слоненка, а я возьму своего. Вот счастье и будет всегда с нами.

– Только смотрите, не потеряйте его,– уже вслед им знающе напутствует продавщица.

Иван засмеялся за дверью, Елка не смеялась совсем – так ей хотелось счастья в этот ласковый июньский полдень.

А улица Красных Зорь, прямая и стремительная, как стрела, звучала голосами детей и нарастающим воем автомобильных сирен.

…Постукивают колеса стареньких вагонов, везущих Девятый сводный полк морской пехоты на фронт. Матово поблескивают в полутьме стволы винтовок, стертые буквы корабельных названий на ленточках. Где-то далеко глухо вздыхает артиллерия. Пахнет кожей и волглой шинелью. Война!..

2

Падали срезанные пулями молодые ветки берез.

Минутная тишина была тугой и звонкой, точно кожа на барабане. Под самыми окнами только что отстучал долгой очередью станковый пулемет. Бой шел, не утихая, пятый день.

В угловой комнате кирпичного домика над целым выводком полевых телефонов на полу на корточках сидели двое во флотском: вислоусый меднолицый полковник – командир Девятого сводного и капитан-лейтенант Шмелев– бывший командир миноносца «Мятежный», очень бледный, уже не молодой офицер с перевязанной свежим бинтом головой.

Второй пулемет, обшарпанный зеленый «максим», стоял в дверях. Над ним возились двое в бескозырках – горбоносый, словно обугленный грузин и белокурый усатый старшина со штатным знаком комендора на рукаве. Замок пулемета был разобран, что-то в нем не ладилось, и матросы шепотком поминали родню Гитлера до седьмого колена.

Окровавленный, понесший большие потери, полк ожесточенно оборонялся. А немцы все лезли и лезли.

Судорожно стиснув телефонную трубку, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не хватить ею об пол, в голос кричал Иван Корнев:

– «Ястреб»! «Ястреб»!.. Тре-е-е-тий батальон! Отходи на высотку! – Иван дул в трубку, точно в тарелку горячего борща, голос его звучал напряженно и зло. – «Ястреб», слушаешь? «Ворон» приказывает отходить на высотку… Ух, заездил, глухарь… Трубка хрипела, тонкое горло телефона все время перехватывало.

Из соседней комнаты в безукоризненно заправленной под ремень гимнастерке, в начищенных сапогах вышел молодой армейский капитан.

– На опушку прорвались легкие танки противника. Четыре машины идут прямо на КП,– ровным тоном штабного доклада сказал он.

– Этого надо было ожидать,– сердито отозвался командир полка.– Силов, что там с замком?

– Замок в порядке, товарищ полковник. Джалагания, бронебойные…– договорить усатый старшина не успел: рама крайнего окна влетела в комнату вместе со стеклами и распахнувшейся форточкой.

Первая немецкая танкетка вырвалась на улицу поселка. Она успела дать только одну очередь из крупнокалиберного пулемета, как ее подорвали гранатой матросы комендантского взвода.

Но за первой машиной, поплевывая синими огоньками пулеметных стволов, мчались еще три, а за ними из березняка густо хлынули серо-зеленые фигурки неприятельской пехоты.

– Знамя! – отчаянно выкрикнул полковник, и Иван увидел, как капитан-лейтенант Шмелев, опрокидывая бесполезные теперь телефоны, бросился к прислоненному к стене древку полкового знамени и сорвал с него кожаный чехол.

Мир будто раздваивался: где-то под самыми окнами обрушивался цепной лязг гусениц, ревели перегретые моторы, и капитан-лейтенант, перекосив бледное лицо с запавшими глазами, срывал с полированного древка тонкий шелк, а в открытую дверь было видно такую спокойную в это утро зеленую болотистую пойму, по которой вряд ли могли пройти даже самые легкие танки.

– Пулемет на подоконник! – отчетливо сказал командир полка, и его медное тонконосое лицо с запорожскими усами побледнело.

Иван кинулся помогать полковнику, и «станкач» показался ему совсем легким. Ах, как они сейчас врежут бронебойными по бензобакам этих ползучих гадов!

– Капитан-лейтенант, прячьте знамя на себе!.. Берите Корнева, Силова, Джалаганию и… – командир полка махнул рукой в сторону зеленого луга за открытой дверью и, оттолкнув Ивана, один поднял пулемет на подоконник.

– Бегом, капитан-лейтенант! Мы с начальником штаба прикроем…