Знамя, 2008 № 08 - [131]

А еще о Тамаре Буковской и Валерии Мишине есть “Заметки на полях” Дарьи Суховей, в них автор представляет питерских гостей в московском альманахе.

Жанр “Заметки на полях” здесь, по-моему, весьма продуктивен. Он позволяет в свободной форме сказать главное, не растекаясь и не занудствуя. В этом же жанре - “Закрытие волшебной страны” Дмитрия Виноградова о российском фэнтези, его эволюции и “Наброски к будущей статье” Данилы Давыдова, предваряющие “поиск эпоса” Федора Сваровского, его “мир детского, страшного, радостного, болезненного, счастливого”. Так что интересна сама разножанровость альманаха.

Интересна и самоидентификация лирического героя (или авторов альманаха) в сегодняшнем мире.

“Поэт в России - вовсе не поэт”; “… каждый может даром / Глаголом доставать

людей”, - утверждает Дмитрий Виноградов.

“… хотя бы раз / будь интеллигентом, / держи баланс, / жизнь одномоментна” - Валерий Мишин.

“Меня - отменили” - Тамара Буковская.

“Жизнь - складка небытия, ошибка в программе реальности…” - Анна Орлицкая.

“Время страха / время любви / время распада / настигает внезапно…”

“…просто мы прорастали среди пустоты / среди бесконечной сахары сами в себе одни…” - Владимир Никритин.

“Я надеюсь, что все мы после смерти станем большими добрыми рыбами, которым нет дела до того, что творится здесь, на земле, где так тесно, что слишком уж часто царапаешься о других людей” - Андрей Емельянов.

Цикл стихов Валерия Нугатова называется “Fake” - подделка. А внутри цикла: “The bargain” - сделка. А также - “Все будет / но не сразу”; “Старперы это мы” - рокеры, байкеры, неформалы, уроды, маньяки, импотенты, вампиры, мудозвоны… - “это мы”, а - красивые, счастливые, талантливые, креативные, беззаботные, цифровые, стройные, свежая кровь, звонкие голоса - “это вы”, “но мы все равно вас съедим, увы”. - Так вот решается вечная проблема!

Весело.

Весело и тем спасительно то, что при достаточной мрачности большинства текстов почти все они ироничны, а ирония, как известно, всегда защищает. За “приколом” - серьезность содержания и наоборот. А кое-какие материалы воспринимаются просто как прикол.

Вот статья Массимо Маурицио ““Хочешь” Земфиры как гипертекст. Вольные размышления” - о связи музыкального искусства с литературой. Песню Земфиры “Хочешь” автор вводит в контекст русской поэзии начала ХХ века - стихов Северянина, Блока, Брюсова, Маяковского; а также и Пушкина.

Не удержусь от примеров: “…признание поражения перед жизнью, неспособность направить судьбу и этим избежать расставания с любимым человеком связывается с жизнью и судьбой позднесимволистского поэта, в первую очередь с бродящим по кабакам в поиске несуществующей красоты А. Блоком второй половины 1900-х годов”. Связывается автором статьи, а не Земфирой, конечно.

Еще: “Индивидуальный бунт против небес по сути своей антагоничен восприятию звезд Владимиром Владимировичем (тем, который футурист), ибо Маяковский переиначивает традиционное понятие об астрах, в то время как Земфира выступает в роли Бога-разрушителя, не желающего строить ничего на оставленных после себя руинах”.

“Хочется подчеркнуть один момент, дихотомически определяющий сущность рассказчика… Эта дихотомия протекает по всему произведению, определяя собой отношения двух героев, как своего рода “битву богов” против всемирного зла, которая имплицитно завершится печальным для обоих богов концом”.

“Предыдущие стихи (Хочешь в море с парусами, / хочешь музык новых самых”) очевидно отсылают к финальному четверостишию стихотворения В. Брюсова “К самому себе” …Совмещение мотива моря… и смерти… раскрывает еще один пласт: рассказчику/авторскому я необходимо убедиться в том, что происходящее - это всего лишь испытание, после преодоления которого наступит эра “вольности” (через отсылку к Брюсову)… Вольность отсылает к известной пушкинской формулировке…”

Можно, конечно, эти ассоциации расценить как натяжку - если всерьез подходить к разбору Массимо Маурицио песни Земфиры, но преднамеренное наукообразие статьи наводит на мысль, что это всего лишь пародия, шутка. Для подтверждения этой догадки приведу целиком текст Земфиры:

Пожалуйста, не умирай,

Или мне придется тоже.

Ты, конечно, сразу в рай,

А я не думаю, что тоже.

Хочешь сладких апельсинов?

Хочешь вслух рассказов длинных?

Хочешь, я взорву все звезды,

Что мешают спать?

Пожалуйста, только живи,

Ты же видишь, живу тобою.

Моей огромной любви

Хватит нам двоим с головою.

Хочешь море с парусами?

Хочешь музык новых самых?

Хочешь, я убью соседей,

Что мешают спать?

Хочешь солнце вместо лампы?

Хочешь за окошком Альпы?

Хочешь, я отдам все песни,

Про тебя отдам все песни?

Далее повтор последних четырех строчек с добавлением в последней “я”.

Про тебя отдам все песни я?..

В статье о двух книгах Виктора Иванiва (“Зомби и сын. Практическая танатология Виктора Иванiва”) Сергей Соколовский тоже утверждает, что тот “задействует едва ли не весь арсенал классической русской поэзии”, но не демонстрирует это. Может быть, к счастью. Хотя вообще-то приятно, что современная поэзия не отвергает того, что наработано до нее, не сбрасывает ее “с парохода современности”.