Знамя, 2008 № 08 - [113]

“Нам трудно представить, чем были Толстой и его творчество для читателя в России и в эмиграции к моменту его “смены вех”, - пишет она. - Если бы речь шла только о карикатурном обжоре и беспринципном рваче, какой встает со страниц современных сочинений, непонятны ни гнев, ни боль современников, узнавших о его “отступничестве””.

Варламов, между тем, пишет, что, не вернись Толстой в Россию, останься за рубежом навсегда, “и могло бы так статься, что не только Иван Алексеевич, но и Алексей Николаевич получил бы Нобелевскую премию”.

Очередная гипотеза автора, лишенная реального содержания. Кстати, второй русский претендент на Нобелевскую премию в эмиграции был - Мережковский, но ведь не дали! А самое главное: написал бы Толстой своего “Петра”, живя в эмиграции? (Очевидно, этот роман имеет в виду Варламов, хотя и не называет). Он ведь еще и потому уехал, что хотел быть первым и единственным, а в Париже при наличии там Бунина рассчитывать на это не приходилось. В России, хоть и не сразу, но первым он все-таки стал. И премию свою получил, даже две, правда, Сталинские…

В начале книги Варламов признает, что “написать не внешнюю, богатую, пеструю, шумную и захватывающую биографию “третьего Толстого”, а биографию внутреннюю, понять движения его души непросто”. Можно констатировать, что автору и не удалось этого сделать. Он написал биографию именно “внешнюю и пеструю”, а в душу своего героя так и не проник (да и возможно ли?).

Но как ни уклоняйся от прямых оценок и выводов, а в конце книги их все равно придется сделать.

Елена Толстая, отвергая оппозицию “белый - красный”, пишет: “…амбивалентность была его постоянной чертой, он с самого начала право-левый, националист и демократ…”. И называет своего деда принципиальным центристом, “с позицией достаточно широкой, позволявшей ему сохранять отношения и с “крайне левым” Эренбургом, и с “крайне правым” Буниным”.

Варламов находит другой выход из положения. На протяжении всего повествования он не раз отмечал “театральность” поведения Толстого: мол, он всегда играл какую-то роль, “никогда не снимал маску беззаботного и успешного весельчака”. И хотя автор оговаривается, что на самом деле Толстой был фигурой “куда более сложной”, все же, часто не находя убедительного объяснения тому или иному его поступку, пишет, что это было… “актерство”.

“Лукавил? Врал? Лицемерил? - спрашивает он и сам отвечает: - Играл”. “Не злодеем он был, не лакеем, не негодяем, а шутом”. Одна из последних глав так и называется - “Красный шут”.

Общий итог биографии Алексея Толстого в версии Алексея Варламова: родился графом - умер шутом. Для автора позиция, может, и удобная. Ни за белых, ни за красных. Ни вашим, ни нашим. “Что с Алешки возьмешь?” (Бунин). Шут!..

Надо признать, что определенные основания для такого “приговора” существовали: вышедший из маскарадных 10-х годов, Толстой действительно любил театр - писал пьесы, сам играл в некоторых спектаклях и часто переносил принципы этой игры в реальную жизнь, что, видимо, входило в его стратегию выживания. Но в любом случае, речь может идти только о линии поведения, но никак не о творчестве. Как писала по поводу другого человека (С. Городецкого) Надежда Мандельштам: “Вел он себя, как настоящий шут, но не как те благородные шуты, которым литература поручила говорить правду, а как обыкновенный гороховый шут или, по-нашему, эстрадник”. amp;#9;

Что касается творчества, то, создав совсем не “шутовские” произведения о самых трагических периодах в истории государства Российского, начиная с Ивана Грозного и кончая Великой Отечественной войной, сказать всю правду о своем времени Толстой не смог, и причины этого нам хорошо известны.

Подведем итог.

Зачем сегодня пишутся, вернее - переписываются заново, литературные биографии? Вопрос не праздный: жанр поставлен на поток. Один только Алексей Варламов работает уже над четвертой по счету писательской биографией - после Пришвина, Грина и Толстого пришла очередь Булгакова.

Зачем? Ответ как будто прост: появилось много новых материалов, способных пролить дополнительный свет на жизнь и творчество классиков русской литературы. Но воссоздать окончательную правду, свести все концы с концами, как мы видим на примере биографии А.Н.Толстого, не так-то просто.

Безусловная заслуга Варламова в том, что он собрал воедино все значимые факты из жизни своего героя, представил самые разные точки зрения на него современников, сделал довольно полный обзор его литературного творчества.

Но вопросы, касающиеся истинного мировоззрения писателя, мотивов его творчества и поведения, его места в русской литературе так до конца и не прояснил. Одно из главных достоинств книги - живые голоса современников - стало и одним из ее недостатков. Автор слишком увлекся цитированием других писателей с их разноречивыми, часто противоположными оценками личности Толстого и гораздо меньше доверия проявил к самому Толстому. Недостает книге и сугубо документальных (а не литературно-мемуарных) свидетельств.

В результате на каждый сложный вопрос Варламов дает расплывчатый, двойственный ответ: Толстой у него - и граф, и не граф; и белый, и красный; и большой писатель, и халтурщик; и благородный покровитель, и циничный предатель… - понимай, как хочешь.