Знаменитый универсант Виктор Николаевич Сорока-Росинский. Страницы жизни - [3]

Наконец, открылась дверь, в класс вошел Виктор Николаевич. В едином порыве мы встали из-за парт и начали бурно аплодировать. Чуть дрогнувшим голосом учитель сказал: «Садитесь. Продолжим урок». Этот волшебный урок длился три года - пятый, шестой и седьмой классы, а для меня - целых двенадцать лет! Виктор Николаевич учил нас русскому языку по своей системе. Мы не знали учебников, ни единого раза не выполнили ни одного упражнения. У нас были придуманные и продуманные Виктором Николаевичем таблицы, считалки, «запоминалки». До сих пор помню чередования гласных: ИРА-ЕР (умирать, но умереть); -ОЛОЛА (молодость, но младость); -ОРО-РА (ворона, но вран); -КОС-КАС (коснуться, но касаться); -РОС-РАС (взрослый, но растущий), и согласных: -ЛОЖ, но -ЛАГ (положить, но полагать); -РАСТ-РОСЛ (растение, но низкорослый; исключения: Ростов и росток).

А вот считалка: «Больной цынгою цыган-цырульник, ступая на цыпочках по цыновке с цыгаркой в зубах, цыкал на курицына цыпленка» - здесь все девять слов, в которых после «ц» тогда писалось «ы», и смешная «запоминалка» на слова, орфографию которых трудно объяснить: «Ей уж замуж невтерпеж, пусть покамест подождет».

Каждый урок русского языка заканчивался небольшим диктантом, связным текстом, «нафаршированным» трудными словами. Этот диктант мы уносили с собой, могли свериться друг с другом.

А домашним заданием было найти заданное количество слов на изучавшееся в классе правило в произведении, которым мы занимались на уроке литературы.

Каждый день - новое правило, продолжение диктанта. В субботу - диктант на целый урок, окончание текста, который мы писали пять дней подряд. Сначала Виктор Николаевич диктовал каждое предложение два раза, потом мы писали. Затем методика переменилась: Виктор Николаевич читал предложение только один раз, второй раз его по памяти повторяла ученица, которую вызывали для этого, и потом класс писал. И так - каждое предложение. Мы должны были разобрать каждое слово, карандашом выделить приставку, корень, суффикс и окончание. Наконец, Виктор Николаевич получал наши работы, предварительно прочитав весь текст подряд.

Когда к орфографии прибавилась пунктуация, во время диктанта мы не только разбирали слова, но и делали разбор по членам предложения, маркируя особыми значками подлежащее, сказуемое, прямое и косвенное дополнение, обстоятельство и т. д.

В понедельник Виктор Николаевич приносил проверенные работы. Там стояли отдельные оценки за работу над ошибками за прошлую неделю, за маленькие диктанты, которые мы уносили пять дней домой, за домашние задания и, наконец, за контрольный субботний диктант.

По итогам этой проверки, а также по результатам работы в классе, по количеству запоминаемых слов располагался списочный состав класса в особой толстой тетрадке Виктора Николаевича. Он торжественно оглашал, кто из нас на каком месте. Должна сказать, что в течение трех лет первое место неизменно принадлежало мне, зато со второго места по последнее (36-е) происходили большие подвижки. А в официальный журнал Виктор Николаевич заносил только итоговые оценки. Скоро выяснилось, что человек десять-двенадцать хорошо владеют грамматикой и столько же учениц не владеют ею вовсе. Остальные - «середняки».

Тогда Виктор Николаевич распорядился, чтобы на уроках русского языка все хорошие ученицы, «ведущие», сидели с самыми слабыми, своими «ведомыми». Моей напарницей на три года стала флегматичная Люся Гудкова - абсолютная чемпионка класса по двойкам и единицам. Каждый день сильные проверяли работу слабых, объясняли правописание, помогали в работе над ошибками. Последней Виктор Николаевич уделял особое внимание, был очень требователен к ней.

Таким Виктор Николаевич пришел в 233-ю школу. 1948 год.

По мере продвижения в русском языке усложнялись требования к домашнему заданию. Теперь в тексте литературного произведения надо было найти нужное количество предложений, содержащих причастные и деепричастные обороты, сложносочиненные и сложноподчиненные предложения, приложения, прямую речь и т. д. Таким образом, литература и русский язык стали неразрывным целым. Каждое произведение литературы многократно было прочтено каждой из нас - иначе задания было не выполнить.

Знания, которые давал Виктор Николаевич, и требования, предъявляемые к нам, были, видимо, в два-три раза серьезнее обычных. Когда присылали диктанты из роно и гороно, в нашем классе оказывалось не менее двадцати пятерок, около десяти четверок, не более пяти троек и никогда ни одной двойки.

Ошеломленные коллеги-учителя и руководство школы, инспекторы роно и гороно присутствовали на диктантах, сами отбирали и проверяли наши работы. Результаты были блестящие, неслыханные, но за ними стоял ежедневный упорный творческий труд учителя и целого класса.

Не надо думать, что все девочки были одинаково добросовестны, что все и всегда с удовольствием выполняли сложную работу. Конечно, нет. Но даже нерадивых привлекала увлеченность Виктора Николаевича и сильных учениц, постоянный контроль со стороны грамотеек и их всегдашняя готовность помогать безграмотным. «Сделал сам - помоги товарищу!» - неустанно повторял Виктор Николаевич. А мы делали и помогали.