Знаменитые судебные процессы - [84]
Вернемся, однако, к заключительной части речи метрa Верона, адвоката семей Вальберт, Бастон, Келлер и Дрейфус.
— Существует хорошо известная легенда о береговых пиратах, безжалостных разбойниках, которые разжигали на отвесных скалах костры, с тем чтобы терпящие бедствие принимали их за огни другого корабля. Доверчивые мореплаватели попадали па рифы и погибали, а мнимые спасители обогащались, грабя затонувшие суда. Так вот. Марсель Петио такой же: он — мнимый спаситель! Движимые инстинктом самосохранения люди попадали в его ловушку, по вместо обещанного спасения они находили смерть. Я, адвокат Верон, требую головы этого бандита!
В зале воцаряется молчание. На этот раз пират Петио даже не осмеливается подать голос. Уже 17 часов 30 минут. Прокурор Дюпен произносит обвинительную речь. Все ждали выступления этого человека, который столь часто бывал озадачен огромными размерами дела и терялся под градом язвительных реплик подсудимого.
— В архивах суда присяжных департамента Сена, — говорит представитель государственного обвинения, — нет равных по жестокости примеров. Даже Ландрю не идет ни в какое сравнение с этим отвратительным лицемером, ловким обманщиком, закоренелым лжецом…
Все смотрят на Петио. Что же он делает? А он рисует. Да, да, в то время как прокурор произносит обвинительную речь, подсудимый набрасывает карикатуру на Дюпена. Таков Петио… Лишь изредка он пожимает плечами и снова возвращается к своему рисунку, безразличный к перипетиям процесса, равнодушный к разгоревшимся страстям.
— Петио не имел никакого отношения к Сопротивлению. Он просто убийца, обыкновенный уголовник. Убийца, дело которого слишком раздули…
И прокурор один за другим снова перечисляет все случаи исчезновения людей, приводит имена всех женщин и мужчин, уничтоженных Петио при обстоятельствах, которые и на пятнадцатый день процесса все еще остаются невыясненными. Неожиданно поднимается председатель суда Лезе. Уже поздно, очень поздно: прокурору придется закончить свою обвинительную речь завтра. Петио смотрит на Лезе насмешливо: спектакль еще не закончен.
Горящими глазами, особенно выделяющимися на пепельно-сером лице, Петио оглядывает тех, кто захотел присутствовать при заключительном акте драмы. Просто любопытные и люди с именем, дипломаты и политические деятели. Они теснятся на скамьях для публики. В зале духота. Напряжение достигло предела. В этот вечер наконец все выяснится. За барьером сидит человек, которому предстоит последний раунд в игре со смертью. Это последний спектакль, который он дает 4 апреля 1946 года перед собравшейся публикой. Доктор Петио не хочет испортить свое выступление.
Тринадцать часов. Прокурор Дюпен готов продолжить прерванную накануне вечером обвинительную речь.
— Час правосудия пробил…
Этими словами начинается заключительная часть его речи. Председатель суда Лезе снова и снова требует тишины. Прокурор продолжает:
— Нет, мы больше не позволим Петио порочить святую память французского Сопротивления! Это недопустимо!
И тут Петио, широко улыбаясь, восклицает:
— И подпись: генеральный прокурор Французского государства![33]
Аудитория благосклонно реагирует на эту реплику. Господин Дюпен не выдерживает:
— Послушай, Петио! Тебе никак не подходит роль поборника справедливости.
— Тебе тоже!
После этой вспышки подсудимый успокаивается и садится на место. Прокурор заключает:
— Я настаиваю на том, чтобы Петио как можно скорее был отправлен к его жертвам.
Странная формулировка! Почему господин Дюпен прямо не потребовал смертной казни? К чему здесь иносказание? Да, все в этом процессе необычно.
Пятнадцать часов. Теперь метр Флорио начинает защитительную речь, которая будет продолжаться 6 часов 50 минут. За это время он совершенно по-иному осветит все факты, все предположения. Господин Флорио уверен в себе. Основание? Он не собирается настаивать на невменяемости своего подзащитного. Конечно, можно было бы сыграть на его умственной неполноценности, учитывая былую профессиональную деятельность Петио и принимая во внимание его наглое и взбалмошное поведение в течение всего процесса. Но Флорио выбрал самый смелый и рискованный для своего клиента вариант защиты: если он проиграет, Петио ждет эшафот.
Остановимся подробнее на этой не совсем обычной защитительной речи. Прежде всего адвокат доказывает, что Петио стал жертвой общественного мнения.
— Вспомним, — говорит Флорbо, — ту атмосферу, которая царила во время освобождения Франции. Именно в это время обнаруживается груда трупов на улице Сюер, распространяются слухи о том, что многие из погибших — евреи, а в газетных статьях появляются намеки на то, что Петио — агент гестапо. Вот и все. Этого достаточно. Петио опорочен, и его уже нельзя причислить к движению Сопротивления — он скомпрометировал бы его. Значит, любой ценой надо изобразить его разбойником, обвинить во всех грехах, во всех преступлениях. Но предъявляемые ему обвинения не выдерживают проверки фактами. Что мы узнали в результате многочисленных расследований, проведенных полицией, и в результате опроса двухсот клиентов Петио в Вильнёв-сюр-Йонн? Что Петио был превосходным врачом, что он душой и телом был предан своим больным. Не он ли выхаживал в течение пяти лет страдающую белокровием девочку, ежедневно навещая ее и не требуя никакого вознаграждения?.. А другой ребенок, из Баньоле, которого он спас и которого тоже лечил долгие месяцы… Да, конечно, в истории его жизни есть одно темное место, одно-единственное, — дело с наркотиками. Но мой подзащитный в свое время был наказан за это. Он уже оплатил свой долг.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.