Знаменитые эмигранты из России - [36]

Музыкой с маленьким Сережей начала заниматься его мать, заметившая, с каким удовольствием мальчик слушает игру на рояле. А вскоре ее сменила профессиональная учительница музыки А. Д. Орнатская.

Но вот семейство переезжает в Петербург. Мальчика записывают в консерваторию к одному из тех трудолюбивых, но совершенно замотанных преподавателей, которые все силы свои отдавали занятиям с малоспособными учениками, на долю же детей по-настоящему одаренных не оставалось почти ничего. Сережу Рахманинова это, однако, не слишком удручало. Он очень быстро обнаружил, что родители не собираются лично проверять, чем он занимается в течение дня, поэтому каждое утро (зимой) он проводил на катке, самозабвенно совершенствуясь в этом виде спорта. По общеобразовательным предметам он в результате успевал еле-еле, только музыкальные всегда сдавал с легкостью. А получив табель, усеянный частоколом из единиц, он быстренько уверенной рукой пририсовывал единицам недостающие палочки, превращая их в четверки. Трудно сказать, сколько бы это еще могло продолжаться, но в один прекрасный день (Сереже было тогда двенадцать лет) в Петербург приехал его двоюродный брат Александр Ильич Зилоти. Он был старше Сережи на десять лет, но уже успел стать известным пианистом (он учился у Листа и Рубинштейна). Он послушал игру своего юного родственника, который уже тогда прекрасно импровизировал, и предложил отправить его в Москву к прекрасному педагогу Звереву. Вот так и случилось, что Сереже — к величайшему его сожалению — пришлось распрощаться с вольной жизнью в Петербурге. В Москве его ждала настоящая работа.

Николай Сергеевич Зверев по-настоящему любил детей и свою профессию. Он отличался редким бескорыстием: одаренные дети, чьи родители не в состоянии были платить за обучение, жили у него дома, причем он не просто занимался с ними музыкой и композицией, но и водил их в театры и на концерты, стремясь развивать в них любовь к прекрасному. Более того, он нанимал им учителей, занимавшихся с детьми иностранными языками, и сам платил за это обучение. Так что с наставником Рахманинову повезло просто на редкость.

В этой жизни не было места лени, а отлынивать от занятий под каким бы то ни было предлогом просто не представлялось возможным: уж очень Зверев был суров. Как ни странно, эта его суровость никого не обижала; ведь заботился он о детях лучше, чем иные родители. Неудивительно поэтому, что Сережа очень быстро расстался со своими петербургскими привычками и научился работать по-настоящему.

Но кроме суровых будней были еще знаменитые зверевские вечера, на которые приглашались известные пианисты и композиторы. Обыкновенно на таких вечерах ученики Зверева выступали перед гостями (а гости были действительно именитые: Чайковский, А. Рубинштейн, Танеев и другие). Иногда за рояль садился и кто-нибудь из гостей; Сережа очарован был музыкой Петра Ильича Чайковского, а также игрой Рубинштейна, появлявшегося на вечерах во время своих приездов в Москву. Рахманинов рассказывал: «Вот как мы учились играть в России: Рубинштейн давал свои Исторические концерты в Петербурге и Москве. Он, бывало, выйдет на эстраду и скажет: «Каждая нотка у Шопена — чистое золото. Слушайте!» И он играл, а мы слушали».

Проучившись у Зверева три года, Рахманинов перешел в старший класс, которым руководил его родственник Зилоти. Однако еще ко времени его обучения в младших классах относятся его первые самостоятельные сочинения — три ноктюрна для фортепиано. Все более и более пристально за развитием молодого таланта следил Чайковский, понимая, что мальчика ожидает блестящее будущее. Композитор всячески помогал Сереже, давал советы по композиции, а Сережа, в свою очередь, продолжал восхищаться творчеством Чайковского, черпая в нем источники вдохновения.

Уже тогда виртуозность игры Рахманинова отмечали окружающие, хотя ему было далеко еще до того уровня мастерства, которым он отличался уже в зрелости. Он необычайно легко запоминал с первого раза — причем только на слух — сложнейшие произведения самых разных композиторов.

Перейдя в класс Зилоти, Рахманинов некоторое время продолжал еще жить у Зверева, но недолго. Глупейшее недоразумение послужило причиной их разрыва: учась в старшем классе, Рахманинов должен был много заниматься композицией, а в доме Зверева, где постоянно занимались другие ученики, это не представлялось возможным, попросту трудно было сосредоточиться. Рахманинов решился поговорить с учителем и попросить у него предоставить в его распоряжение отдельную комнату с роялем. Несомненно, что Сережа не смог внятно объяснить причину своей, на первый взгляд, несколько нахальной просьбы. Учитель вспылил. Тогда Рахманинов объявил ему о том, что вынужден будет оставить его квартиру. Сказано — сделано, но у Сережи совсем не было денег, родители же по-прежнему жили в Петербурге. К счастью, в Москве жила его тетка, сестра отца, Варвара Аркадьевна Сатина. Она и согласилась принять у себя одаренного племянника, предоставив в его распоряжение инструмент и отдельную комнату. Одна из дочерей Сатиной, Наташа, станет впоследствии его женой.