Тишка обрадовался и помчался навстречу корове и теленочку. Он обежал вокруг них и поскакал к опушке. Заяц сразу понравился теленочку, он решил с ним поиграть и, задрав хвостик, запрыгал следом. Так все они добрались до опушки и углубились в лес.
«Вот и хорошо, — подумала ворона, — не надо никому ничего объяснять, не надо корову уговаривать», — и тоже полетела в лес.
Несколько раз она хотела закаркать на Тишку, потому что скакал он не прямо к озеру, а огибал то болотце, то густые заросли. Но, поразмыслив, ворона решила, что заяц поступает правильно. В болоте корова и теленок могут завязнуть, через густой кустарник им не пройти. А Тишкина дорога, хоть и длинней, но верней.
Поняв это, ворона совсем загордилась. А гордиться, как она считала, ей было чем. Во-первых, в ее гнезде хранились несметные богатства: копейка, крючок, осколок стакана, пуговица и кусочек зеркала. Во-вторых, она походила на коршуна. В-третьих, была очень ловкой. Вчера, например, перепугала целую стаю чужих ворон, и ей за это ничего не было. И, наконец, последнее: ни заяц, ни корова, ни ее теленок не умели летать, а она умела!
«Ух, ты! Эх, ты!..» — замахала она крыльями и тут же ойкнула и чуть кубарем не свалилась вниз. Ворона совсем забыла, что ей очень много лет, что надо беречь себя. Где-то в спине у нее больно кольнуло, в правом крыле что-то скрипнуло, а левое заныло.
— Присяду-ка, полюбуюсь природой! — громко каркнула она и огляделась.
Произнесла ворона эти слова на всякий случай. А вдруг кто-нибудь видит ее. Так пусть не думает, что эта птица, похожая на коршуна, устала, что у нее заломило спину. Пусть считает, что она села полюбоваться окрестностями.
Вцепившись обеими лапами в ветку, ворона долго приходила в себя. Но вот боль в спине затихла, можно было лететь дальше, догонять зайца и корову. И тут она услышала, как неподалеку перекаркиваются две вороны.
— Ка-кажется, это все-таки она… — сказала одна.
— Едва ли, — возразила ей вторая. — Та ворона не стала бы вертеться возле нашей стаи. А эта, видишь, сидит спокойно.
Старая ворона догадалась, что речь идет о ней, и эти две вороны спорят, не она ли вчера подала сигнал. Теперь надо было спокойно и равнодушно пролететь мимо, чтобы у них не осталось никаких подозрений. И ворона не спеша, будто она совершает прогулку, проплыла над деревом, на котором сидели две вороны.
— Видишь, — сказала ей вслед вторая ворона. — Если бы она чувствовала вину, она шарахнулась бы от нас, как глупая сорока шарахается от пугала!
И они принялись смеяться над сороками, которые и каркать-то не умеют, а, смешно сказать, стрекочут, и перья-то у них лишь наполовину черные. Какие-то еще недостатки находили вороны у сорок, но старая ворона больше их не слушала. Некогда было.
Зайца Тишку, корову и ее теленочка она нагнала почти у самого Круглого озера. «Жив ли там лосенок?» — забеспокоилась ворона и полетела прямо к тем кустам, где вчера видела Ушастика.
Лосенок лежал с закрытыми глазами. Ворона села рядом. Покрутила головой, рассматривая его, но так и не поняла — дремлет он или уже не дышит.
— Спит! — сказал, подбежав, Тишка.
— А это мы сейчас проверим, — заявила ворона и громко каркнула прямо в ухо лосенку.
Лосенок вздрогнул и открыл глаза.
— Вот видишь, — обрадовался заяц.
— Да уж вижу, — отскочила в сторону ворона и объяснила подошедшей корове: — Мамку-лосиху он потерял. Второй день ничего не ест.
— Я ему заячьей капустки давал, — сообщил Тишка, а он не берет!
— А я его ракушками и гусеницами угощала — не ест. Попоила бы ты его молочком, кума.
Корова подошла к лосенку, обнюхала его, повздыхала и смущенно сказала:
— Не могу! Запах у него не тот, надо, чтобы он моим теленочком пахнул…
— Кош-мар! — обиделась ворона. — Тут дитенок погибает, а тебе, кума, запах какой-то нужен. А ты не нюхай, а просто дай ему молока.
— Ахти, горюшко-то какое, — опять вздохнула корова. — Да я бы рада. Мне его, бедненького, тоже жалко, да не пойдет молочко. От него же лесом дремучим, дикими зверями пахнет.
— Лесом, зверями… — передразнила ворона. — Да говорят же тебе — не нюхай. Пропадет лосенок.
Может быть, и правда пропал бы Ушастик, да подскочил к нему теленочек. Он уставился на лосенка своими круглыми глазами, лизнул его. Отскочил в сторону. И, решив с лосенком поиграть, подпрыгнул к нему и легонько боднул.
Лосенка тоже потянуло к теленочку. Он зашевелился, оперся на передние ножки и стал подниматься.
— Гляди-ка, встал! — удивился заяц Тишка. — Вчера целый день лежал, сегодня лежал, а тут поднялся.
Лосенок стоял, расставив дрожащие ноги, а сынок знакомой коровы опять подскочил к нему, лизнул и потерся о него своим боком.
Корова нагнулась к лосенку, опять обнюхала его и обрадовалась. Теперь лосенок пахнул не только лесом и дикими зверями, но и ее теленочком.
Через несколько минут знакомая корова уже поила лосенка своим молочком. А вокруг них прыгали ее сынок и заяц Тишка.
— Пор-рядок! — каркнула ворона. — Теперь не пропадет. А у меня дел, дел… Надо лететь. Покеда!
И она полетела к своему гнезду, проверить, на месте ли припрятанные там драгоценности.
