Знакомьтесь — Вернер Херцог - [11]
Многие ваши фильмы сняты за пределами Германии. При этом даже «Фицкарральдо», который снимали в Перу, в амазонских лесах, называют «Баварией в джунглях». Вы давно не живете в Германии, как вам кажется, сохранились ли у вас какие-то истинно немецкие качества? И что вообще значит быть баварцем?
Где на самом деле я снимал, не имеет значения. Да, я поездил по миру, но считаю, что все мои фильмы по духу не просто очень немецкие, а истинно баварские. Это совсем другая культура. Так сложилось исторически, что Бавария никогда не считала себя частью Германии. С рождения я говорил на баварском диалекте, и когда пошел в школу в Швабии, где проучился около года, и услышал, что дети говорят на другом языке, то испытал настоящий культурный шок. Надо мной потешались, передразнивали мой акцент, и в одиннадцать лет мне с большими трудами пришлось выучить Hochdeutsch. Ирландские писатели пишут по-английски, но остаются ирландцами. Я могу писать по-немецки, но я все равно баварец. Быть баварцем — то же самое, что быть шотландцем в Соединенном Королевстве. Как и шотландцы, баварцы — большие любители выпить и подраться, а еще это очень добродушный народ, богатый на выдумки. Главный баварский выдумщик — король Людвиг II[13]. Совершенный безумец, понастроил все эти замки — воплощение типично баварской мечтательности и любви к излишествам. Я всегда считал, что кроме меня такой фильм, как «Фицкарральдо», мог затеять только он. Подобный безудержный разгул воображения есть в фильмах Фассбиндера, в нем есть яростное, неукротимое творческое начало. Его картины и мои — это не хлипкие идеологические концепции, которых полно в немецком кинематографе семидесятых. У многих немецких режиссеров того времени вместо нормального густого пива получалось жидкое полоскание для горла.
Вы довольно давно уже не живете в Баварии. Есть что-то, по чему вы особенно скучаете?
Пару лет назад Эдгар Райц в интервью спросил, какое у меня любимое время года. Я сказал, что осень, хотя зачастую я нахожусь там, где времен года нет. Уже несколько лет я живу в Калифорнии, и больше всего мне не хватает именно смены сезонов. Наверное, я очень просто устроен, и мне обязательно нужно, чтоб была зима, весна, лето и осень. Проклятье, теперь из-за вас я думаю о баварских кренделях с пылу с жару, да с маслом, да с кружечкой темного, густого пива… Не могу жить без этого. Вот что значит быть баварцем.
Расскажите о ваших сценариях, ведь их формат далек от общепринятого.
Я всегда считал, что мои сценарии — это новый вид литературы. Первое время я обходился почти без диалогов. Форма как таковая меня не заботила, но я думал, что если уж все равно приходится писать, то почему бы не поэкспериментировать. Но я хочу, чтобы сценарии жили своей жизнью, независимо от фильмов, которым они помогли появиться на свет, чтобы они не становились просто собранием инструкций, как снимать фильм. Поэтому мои сценарии всегда публикуются без фотографий, чтобы не было отсылок к фильмам. Для меня сценарий — самостоятельное литературное произведение.
Существовавшая в то время в Германии система субсидирования кинематографа вам как-то помогала? Многие молодые немецкие режиссеры смогли без особых материальных трудностей снять свои первые картины благодаря широкомасштабной правительственной программе.
Какое-то время в Западной Германии кинопроизводство субсидировалось, наверное, лучше, чем во всей остальной Европе, если не в мире. Но снимать кино в Германии никогда не было легко. Когда в шестидесятых мы все только начинали, финансовые вопросы улаживал Александр Клюге[14]. Я считаю его олицетворением духовной и идеологической силы, стоявшей за немецким кинематографом конца шестидесятых[15]. Весьма вероятно, что именно Клюге был автором Оберхаузенского манифеста[16], хотя под ним поставили подписи еще двадцать с лишним режиссеров. Кроме того, Клюге добился принятия законопроекта о субсидировании кино, и немецкие телеканалы стали заключать с начинающими режиссерами договоры о совместном производстве. Тогда же было решено, что по телевидению фильм можно показать не раньше, чем через два года после его выхода на экраны кинотеатров.
Была такая организация «Kuratorium junger deutscher Film»[17], созданная по инициативе самих кинематографистов. Благодаря этому комитету множество молодых немецких режиссеров смогли начать снимать. Ты подавал на рассмотрение сценарий и ждал, попадет ли он в число избранных. Сумму выделяли небольшую — порядка трехсот тысяч марок на фильм, — и чтобы заявку приняли, сначала надо было раздобыть остальной бюджет. И вот, несмотря на то, что у меня уже были какие-то деньги на «Признаки жизни», и я был почти идеальным кандидатом, Совет два года подряд мне отказывал. А я ведь к тому времени снял три короткометражки, каждая из которых привлекла определенное внимание критиков и попала на тот или иной фестиваль, и, более того, всего пару лет назад получил за этот самый сценарий премию.
