Знакомство с Библией - [22]

В этих же строках возникает и другая чрезвычайно важная для Библии мысль о благости созидательной деятельности Творца («И увидел Бог свет, что он хорош») и соответственно об изначальной благости сотворенного мира. Эта мысль противоречит языческим представлениям о первозданности зла в мире. Она настолько важна, что семикратно повторяется в первой главе книги «Бытие», а в библейской символике цифра семь – это символ полноты.

И, наконец, здесь же в этих самых строках положено начало деления акта творения на определенные отрезки времени, названные днями. Знаменательно, что таких дней тоже семь (та же символика), или, точнее, все же шесть, поскольку в седьмой день творения Бог, по словам автора, «почил от всех дел своих» (Бытие, 2:2). (Отсюда седьмой день в еврейской традиции – день отдыха, шаббат [суббота], или покой. В христианской же традиции – это воскресенье, по-церковнославянски неделя, т. е. отдых, неделание.) Соответственно весь период творения мира иногда называют шестодневом.

В остальные дни Бог создает твердь (в буквальном смысле покрышку, покрывало, то, что простерто), т. е. небесную атмосферу, окружающую земной шар, видимое человеком небо. Затем Бог отделяет твердь от воды, творит сушу и растительность на суше; создает светила на тверди небесной, а потом производит пресмыкающихся, птиц и рыб и после того скотов, гадов и зверей по роду их. Все идет по строгому плану. И в самом конце Бог создает человека как венец творения и царя природы.

Рассказ, который начинается словами «В начале сотворил Бог небо и землю», заканчивается еще более торжественным стихом: «И благословил Бог седьмый день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал» (Бытие, 2:3).

За этим следует фраза, которая опять совершенно неожиданно возвращает читателя к рассказу о творении: «Вот происхождение неба и земли, при сотворении их» (Бытие, 2:4). В следующих за этим строках мы вновь читаем о том же самом акте творения, который, однако, увиден теперь с несколько другой перспективы. Вспомним, что для библейского стиля характерна поэтика повторов. При этом второй вариант рассказа о творении в некоторых деталях существенно отличается от первого.

Вот как начинается второй рассказ: «В то время, когда Господь Бог создал землю и небо, и всякий полевой кустарник, которого еще не было на земле, и всякую полевую траву, которая еще не росла; ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли; но пар поднимался с земли, и орошал все лице земли» (Бытие, 2:4–6). Как видим, различия бросаются в глаза.

Современные библеисты считают, что первый рассказ, который мы уже рассмотрели, был создан позже второго. Имя Бога здесь Элохим, и это, соответственно, так называемая элохистская версия текста. Имя Бога во второй версии – Яхве. Эта яхвистская версия была записана на несколько веков раньше.

Противоречия между двумя версиями сводятся к следующему У Элохиста, в первой версии, творение происходит путем отделения земной суши от воды, у Яхвиста же мир до начала частного творения представляет собой пустыню, которая не знает дождя и орошается паром, поднимающимся от нее. Таким образом, если, согласно первому рассказу, воды было слишком много, то, согласно второму, ее недоставало.

Другое противоречие. В первой версии человек создан последним, после всех животных, во второй человек сотворен первым, а животные после него. Кроме того, если в первом рассказе Бог как бы представляет Собой некую надмирную и трансцендентную силу, то во втором Бог стоит гораздо ближе к человеку. Отсюда черты антропоморфизма Бога, которые заметны в этом втором рассказе. И, наконец, стиль обоих отрывков тоже различен. В первом случае он имеет более логичный, повествовательный характер. Во втором – он более образен и стоит ближе к поэзии, чем к прозе.

Если бы речь шла о научных истинах, поддающихся проверке, то мы бы оказались перед необходимостью сделать выбор и, соответственно, признать ошибки одного из древних авторов. Но если допустить, что два автора, жившие в разные эпохи, на основании веры, которая вовсе не исключает поэтических обобщений и возможности воображаемых построений, пришли к различным вариантам рассказа, то тогда наша задача – не выбирать, но прислушаться и внимательно прочесть обе версии.

Сделав так, мы увидим, что оба рассказа написаны с разной перспективы. Первый – с художественно-повествовательной, с использованием приема параллелизмов и симметрии, характерных для литературы Древнего Востока. Второй же имеет скорее психологически-дидактическую задачу драматизировать судьбу человека.

Если мы так подойдем к этим текстам, то мы увидим, что названные выше противоречия носят сугубо второстепенный характер. Это разногласие в деталях. На самом же деле, оба варианта не столько противоречат, сколько взаимно дополняют друг друга, и оба в конечном счете сходятся. Ведь в обоих рассказах утверждается, что мир со всем, что в нем есть, сотворен Богом, и силы, и законы, действующие в мире, дарованы творческой волей Бога.

Мир создан не мгновенно, не единократным действием Бога, но полное его образование совершалось в течение определенного промежутка времени. Само же время, как нечто измеримое, получило начало с началом творения. Во всей истории мироздания нельзя не видеть приготовления к созданию на земле такого существа, которое могло бы понимать чудеса Божия творения и разумно пользоваться сотворенным. Речь, разумеется, идет о человеке, который поставлен царем природы. Именно такая высокая роль отведена человеку в обеих версиях, и у Элохиста, и у Яхвиста.