Знакомство по брачному объявлению - [19]

Поезд пришел с небольшим опозданием. Акрам-абзы неверно рассчитал место остановки десятого вагона, и ему пришлось бежать в хвост поезда. Еще издали он увидел женщину, высунувшуюся из тамбура и наверняка выглядывающую его, и отчаянно замахал ей рукой: мол, сходи. Женщина так и истолковала его жест. Когда он подбежал к вагону, она уже стояла с вещами на хлебодаровской земле, а поезд медленно набирал ход.

Если бы Акрам-абзы не запыхался, Назифа Аглямова увидела бы на его лице большое разочарование. Но он тяжело дышал и раскраснелся от бега, и доктор Аглямова истолковала это по-своему и перво-наперво ослабила ему узел галстука и расстегнула верхнюю пуговицу рубашки.

Акрам Галиевич, тяжело переводя дыхание, смотрел на женщину, пытаясь отыскать хотя бы следы тех прекрасных черт, что были запечатлены на фотографии, в которую он уже был влюблен. Но сделать это было непросто, и у него промелькнула грустная мысль, что доктор-артистка сдала почище станции. Вежливо поздоровавшись, он с тоской поглядел вслед уходящему поезду.

Назифа сразу взяла инициативу в свои руки.

-- О, какой вы бравый! Я таким вас себе и представляла,-- говорила она, цепко оглядывая Акрама-абзы.-- Конечно, свежий воздух, умеренный физический труд, отсутствие стрессовых ситуаций... Вот только дыхание у вас, я вижу, неправильное. Но это мы поправим: начнете бегать по утрам -- через полгода будете дышать, как юноша.

"Этого мне только не хватало на старости лет",-- неприязненно подумал Акрам-абзы и представил себя бегущим по утренней Хлебодаровке. Эта картина невольно вызвала у него улыбку, которую Назифа тоже истолковала по-своему...

Чемодан и сумка оказались тяжелыми, и они остановились перевести дух. Аглямова, оглядев пыльную, разъезженную поселковую дорогу, хранящую до сих пор следы прошлогодней золы, сказала:

-- Я вам уже писала об этом, но, даже находясь здесь, не верю, что я, Назифа Аглямова, знакомлюсь по брачному объявлению и в душе согласна остаток жизни провести в какой-то Хлебодаровке,-- и громко рассмеялась.

Смех у нее был удивительно молодой и звонкий. В этот миг Аглямова стала похожа на женщину с фотографии, стоявшей у него дома на трюмо. Но Акрам Галиевич уже успел понять, она еще живет во времени, когда была прекрасна и обаятельна, и совершенно не принимает и не желает принимать во внимание свой нынешний возраст. Редко, но встречаются взрослые, навсегда оставшиеся детьми, и ташкентский доктор была из этой уникальной породы.

Дом и усадьба ей пришлись по душе -- наверное, они напомнили ей картины из детства, когда и она жила в деревенском доме с сеновалом, огородом и садом.

-- У вас здесь очень мило, даже лучше, чем я ожидала,-- сказала она, придирчиво оглядываясь вокруг и видя ухоженный двор, засаженный цветами. А вот в доме ей не совсем понравилось, это Акрам Галиевич увидел по ее лицу, да и она обронила разочарованно мимоходом:

-- Я несколько иначе представляла жилье сельского юриста, интеллигента, а это типичная сельская изба...

Акрам Галиевич так и не понял, что ей не понравилось и чем должна отличаться изба нотариуса от жилья соседей. Обрадовалась Аглямова лишь в зале, когда увидела на трюмо свою фотографию. Она улыбнулась Акраму-абзы, сверкнув рядом золотых зубов:

-- Я чувствовала, что она у вас в доме на самом видном месте. Спасибо, это так мило с вашей стороны.-- И, поправив фотографию, добавила: -- Я подарю вам другую -- большую, в красивой раме.

Баня была давно готова, и Акрам-абзы, прежде чем обедать, осмелился предложить гостье парную. Аглямова с любопытством глянула на него, досадливо повела плечом и отказалась:

-- Я не выношу деревенских бань. Вот если у вас есть летняя душевая, то я с удовольствием ополоснусь.

Отправив гостью в душ, Акрам-абзы решил сам сходить попариться -- не пропадать же бане! Парился он долго, с азартом, забыв про гостью,-- баня удалась на славу. Когда он вошел в дом, Назифа-ханум лежала на диване с книгой, и, как показалось нотариусу, прическа у нее слегка съехала набок. "Вроде сегодня я и не выпивал... Перепарился, что ли? -- опешил Акрам-абзы, но вдруг догадался, едва не стукнув себя по лбу: -- Это же парик!" Кого-кого, а женщин в париках в Хлебодаровке не водилось.

"От той роскошной прически, так пленившей меня, и следа, наверное, не осталось",-- грустно подумал Акрам Галиевич, но вслух ничего не сказал.

Заправленный самовар наготове стоял на веранде, и Сабиров быстренько вынес его во двор и разжег огонь. Потом он стал накрывать на стол, и перво-наперво поставил икебану, над которой с утра колдовал целый час. Назифа-ханум, вызвавшаяся помочь, так и застыла возле цветов, охая и ахая, не веря, что он сам составил такой букет.

Уроки Натальи Сергеевны не прошли даром: стол Акрам-абзы накрыл по всем правилам.

-- Богато живете,-- отметила Назифа-ханум, оглядев щедро накрытый стол.

-- Грех жаловаться,-- ответил Акрам-абзы, которому после баньки не терпелось пропустить рюмочку. О том, как попали к нему щедрые дары моря, он, конечно, распространяться не стал. Гостье хозяин налил шампанского, а себе -- водочки. Выпили за знакомство, за здоровье Назифы-ханум, за прекрасную профессию врача.