Знакомство - [7]

Старший то сжимал, то разжимал руку на рукояти меча, с выражением нестерпимой боли. У него, очевидно, не хватало решимости ни выдернуть меч, ни прикончить Ди — и Ра подумал, что Старший всем сердцем жалеет и о том, что согласился на поединок, и обо всём, что успел сказать другу перед его смертью.

— Ты зачем? — прошептал Старший еле слышно. — Я бы женился, я бы — что угодно… Зачем ты?!

— Врёшь, — Ди улыбался, и струйка крови вытекала из уголка его губ. — Не надо. Живи, Н-До. Всё хорошо.

Он протянул Старшему меч, и это простое движение, похоже, окончательно обессилело его. Старший бросил меч, чтобы помочь Ди осторожно опуститься на камни. Лицо пажа уже было изжелта белым.

— Я подхожу тебе по одному-единственному знаку, — выдохнул Ди с кровью, протягивая Старшему раскрытую ладонь. — Вот по этому.

Старший потянулся навстречу, и их ладони, соприкоснувшись, совпали идеально, как любой предмет совпадает с собственным отражением в зеркале.

— Не умирай! — взмолился Старший, будто Ди мог его послушаться.

— Всё хорошо, Н-До, — простонал Ди. Он больше не мог улыбаться. — Всё правильно. Ты меня хотел — я изменяюсь для тебя. Я твой. Вытащи меч, очень больно.

— Прости, — шепнул Старший. По его лицу текли слёзы, которых он, кажется, не замечал. Старший ухватился за рукоять меча с решимостью человека, собравшегося заколоться, и изо всех сил рванул его на себя. Из глубокой раны Ди хлынула кровь; он инстинктивно попытался зажать её руками, его лицо приобрело бесконечно удивленное выражение — и Ди мягко завалился на бок.

— Ди, — окликнул Старший, занеся руку, будто хотел потрясти Ди за плечо, но побоялся причинить ему боль. — Погоди. Так нельзя. Я ещё не успел…

Он ещё не успел ничего понять, подумал Ра и догадался, что тоже плачет.

Потом Старшего Брата оттаскивали от трупа, а он рыдал и цеплялся, с ног до головы в своей и чужой крови. Потом Мать перевязывала раны Старшего, а он покорился, словно оцепенев, с равнодушным опустевшим лицом. Потом Отец вернулся из города, куда с утра уезжал по делам — и его встретили приготовления к похоронам, спокойная печальная Мать и родители Ди, не смеющие показать свою тяжёлую скорбь и не способные радоваться чести, которой Ди удостоился — почётной смерти на поединке с аристократом чистейшей крови.

Ра не мог принимать участие в общей суете. Он сидел в кустах, в крохотной естественной беседке из зарослей розовой акации, уставший от слёз, полупьяный от сладкого запаха, и пытался уместить в голове жестокие понятия взрослого мира. Ра думал, что ему страшно не хочется взрослеть — не понимая, что эти мысли сами по себе означают начало взрослости.

Ра впервые в жизни думал, что мир зол и несправедлив. Он ненавидел незнакомого Яо, похожего на юного ведьмака, испытывал к Старшему Брату странную смесь жалости и злости — и не мог вспоминать о Ди. Ди он любил.

Ра вспоминал собачек и лошадок, когда-то в светлом детстве связанных Ди из сухой травы и подаренных ему, вспоминал, как ловили сверчков, как Ди учил его швырять нож в цель, как Ди, Старший Брат и сам Ра, радостно к ним прибившийся, отдирали кору со старого валежника, собирали толстых белых личинок и жарили их на углях, устраивая себе шикарное угощение далеко от дома… Вспоминать игрушки, сверчков и жареных короедов было легче, чем вспоминать лицо Ди, бледное и вымазанное кровью, и его прощальную улыбку пополам с болью.

Я никогда не убью друга, думал Ра. Как бы ни сложился мой поединок, друга я не убью ни за что. С нынешнего времени я начну тренироваться целыми днями, научусь всем боевым техникам на свете — и к поединку буду готов победить так, чтобы мой друг остался жив и чувствовал как можно меньше боли. И я никогда не скажу своему другу, что не женюсь, если выиграю — это подло.

Я буду убивать только врагов, думал Ра. И Старший Брат после этого тоже, вероятно, будет убивать только врагов. Мы же не такие гады, как юный ведьмак. Почему Т-Кен дал этому убийце измениться и сделал своей женой? Это ведь несправедливо…

Тогда Ра и представить себе не мог, что полгода спустя Старший Брат убьёт на поединке Юношу Яо из Семьи О-Ми, намеренно и абсолютно хладнокровно. И что Юноша Яо окажется вовсе не похожим на ведьмака, что он будет худеньким и высоким, с маленькими ладонями — действительно не совпадающими с рукой Старшего Брата. И что он окажется довольно посредственным бойцом, будет печально играть на флейте — и Старший Брат запрезирает его всей душой. И что мать Яо проклянет духа Ди, а Мама печально скажет, что свиту для подрастающих детей надо подбирать более тщательно.

А Старший Брат мало-помалу совсем сменит свиту на компанию городских головорезов, приобретя прочную репутацию человека без сердца.

* * *

Запись N24-08; Нги-Унг-Лян, Кши-На, пригород Тхо-Н

Сегодня начинаю работать всерьёз.

Как я, вроде бы, уже говорил, в приступе доброжелательности ребята с биостанции хотели подкинуть меня ночью почти до города. Пришлось поблагодарить и отказаться: легенды о НЛО в этом мире совершенно не ко времени. В результате, последние километров двадцать я прошёл пешком.

Поздняя весна; по земным меркам — май; умеренный климат, вроде земных средних широт. Всё цветёт. Деревья стоят в цветах, как в облаках — белых, розовых, золотисто-жёлтых — из-за этого буйного цветения на многих растениях не видно листвы. Розовая акация пахнет ванилью или чем-то похожим; нги-унг-лянская айва пахнет мёдом и корицей, златоцветы пахнут мёдом и хмелем. Вокруг всего этого великолепия жужжат местные пчёлы, бело-жёлтые мохнатые шарики с крылышками. Очень жарко.