Знаки и чудеса - [111]
«Золотую гору», а в действительности «Белую гору» (Акдаг) следует искать в районе Алтая.
Послушаем теперь, как принял послов этот каган по имени Сизабулос, или Сильзибулос, — этим именем здесь назван Истеми, о чем нам известно из сообщения византийского историка Феофилакта, знавшего этого правителя под именем «Стембиз-хаган».
«По прибытии в одну долину Золотой горы, где было пребывание Сизабулоса, Зимарх и его спутники были немедленно призваны к нему. Каган находился внутри шатра и сидел на золотом седалище о двух колесах, которое, когда нужно было, тащила одна лошадь. Приветствовав варвара, по обычаю, Зимарх принес дары, которые и были приняты теми, кому это было поручено. Тогда Зимарх сказал: «Наш великий царь, сделав меня своим — вестником, желает тебе, государь стольких народов, чтобы счастье было всегда к тебе благоприятно и благосклонно и чтобы ты любил римлян и был к ним благорасположен. Одерживай постоянно, верх над своими врагами и собирай добычу со своих противников! Да удалится от нас всякая зависть, могущая расторгнуть узы дружбы! Приязненны мне племена тюрков и все, подвластные тюркам! Так же и наше расположение к вам будет всегда неизменно». Такие слова говорил Зимарх; Сизабулос отвечал подобными приветствиями. Потом они обедали и весь тот день провели в пировании в том самом шатре. Он был сделан из шелковых тканей, искусно испещренных разными красками. Они пили вино, но не такое, какое у нас выжимается из винограда. Напиток, ими употребляемый, есть какой-то варварский. Земля тюрок не производит виноградных лоз; у них вовсе нет этого растения. Римляне потом удалились туда, где было их пребывание. На другой день они были приведены в другой шатер, обитый и испещренный также шелковыми покровами. Здесь стояли и идолы, различные по виду. Сизабулос сидел на ложе, которое было все из золота. На середине этого помещения были золотые сосуды, и кропильницы, и бочки, также золотые. Они опять пировали, поговорили за попойкой о чем было нужно и разошлись. На следующий день они пришли в другой шатер, где были столбы деревянные, покрытые золотом, также и ложе вызолоченное, поддерживаемое четырьмя золотыми павлинами. Перед шатром на большом пространстве в длину были расставлены телеги, на которых было множество серебра, блюда и корзины, и многие изображения четвероногих, сделанные из серебра, ничем не уступающие тем, которые делают у нас. В этом состоит роскошь тюркского кагана»[118].
Семь лет спустя дело приняло уже совсем другой оборот. Заключение Восточноримской империей мира с аварами, бывшими еще недавно под властью тюрок, вызвало у последних озлобление против Византии, и когда в 575 году к ним прибыло новое византийское посольство во главе с Валентином, оно было принято довольно скверно. «Римляне проехали многими трудными дорогами… и наконец достигли того края, где поставил свои боевые значки Турксанф, один из князей тюркских. Те, которым досталось в удел управлять племенем тюркским, разделили владения его на восемь частей. Старейший единодержец тюрок называется Арсила. По прибытии к Турксанфу, который приезжающим в ту страну попадается навстречу прежде других князей, Валентин был ему представлен. Он сказал тюркскому князю, чтобы тот поздравил нового римского цезаря… Вдруг Турксанф сказал: «Не вы ли те самые римляне, употребляющие десять языков и один обман?.. И вы, посланники, приезжаете ко мне, облеченные ложью, да и сам пославший вас — обманщик. Я убью вас без малейшего отлагательства, сейчас — же. Чужда и несвойственна тюрку ложь. Ваш же царь в надлежащее время понесет наказание… Мне же преклоняется вся земля, начинаясь от первых лучей солнца и оканчиваясь пределами запада. Посмотрите, несчастные, на народ Алан, да еще на племена утигуров, которые, воодушевившись безрассудной смелостью, полагались на свои силы и осмелились восстать против непобедимого народа тюрок; но они обманулись в своих надеждах. И ныне они рабы наши»[119].
Глава византийской делегации, испытанный дипломат, уже наученный опытом обращению с тюрками, прилагает силы к тому, чтобы утихомирить разбушевавшегося князя. Турксанф (его имя дошло так же и как «Турксаф», слово это является ошибочно принятым за собственное имя титулом тюрк-шад, то есть «глава тюрок») меняет тон и направляет восточноримским послам приглашение принять участие в интересном (с точки зрения этнографии) ритуале, точные параллели которому позднее были обнаружены в древних тюркских письменных памятниках. Он заявляет им:
«Так как вы, приехав сюда, нашли меня в глубокой скорби, ибо недавно умер отец мой, Сильзибулос, то должно вам, римляне, царапать себе лицо ножом, следуя существующему у нас обычаю проводов усопших». Валентин и его спутники тотчас же стали царапать себе теки своими кинжалами. В один из дней траура Турксанфа к нему было приведено четверо скованных пленных гуннов для принесения их в жертву, вместе с конями-их, умершему отцу его. Обряды над мертвыми называют тюрки на своем языке дохиа. Турксанф велел несчастным гуннам на варварском языке» перейдя в другой мир, сказать Сильзибулосу, отцу его, какую ему…
