Знак Зорро - [12]

— Но я… я едва понимаю, — с трудом говорил дон Диего. — Я старательно подбирал слова. Право, я не сказал ничего, что могло оскорбить или разгневать сеньориту.

— Ей хотелось бы, я думаю, чтобы за ней ухаживали, как принято. Не отчаивайтесь, сеньор. Ее мать и я решили, что вы подходящий для нее муж. Это обычно, когда девушка отталкивает человека до известного предела, а потом подчиняется. Кажется, такой прием делает подчинение еще слаще, еще приятнее. Наверное в следующий раз, когда вы приедете к нам, она будет более любезной. Я вполне уверен в этом.

Дон Диего пожал руку дону Карлосу Пулидо, взобрался на лошадь и медленно поехал вдоль тропинки; дон Карлос же повернулся назад, вошел снова в дом и увидел, что его жена стоит перед дочерью, подбоченясь, и глядит на нее с сожалением.

— Он самая лучшая партия во всей стране! — жалобно стонала донья Каталина, вытирая глаза маленьким четырехугольным куском кружев.

— Он богат, имеет положение в свете и мог бы поправить мое разрушенное состояние, если бы стал моим зятем, — заявил дон Карлос, не сводя глаз с лица дочери.

— У него великолепный дом и гациенда. Кроме того, у него и лучшие лошади во всем Рейна де Лос-Анжелес, он единственный наследник у своего богатого отца, — сказала донья Каталина.

— Одно его слово губернатору — и человек спасен или погублен, — прибавил дон Карлос.

— Он красив…

— Я согласна с этим! — воскликнула Лолита, подняв хорошенькую головку и смело глядя на них. — Но это-то и приводит меня в ярость. Каким бы возлюбленным мог быть этот человек, если бы только захотел! Разве есть чем гордиться девушке, когда скажут, что человек, за которого она вышла замуж, никогда не смотрел на женщин и таким образом не выделил ее из множества других, после того как танцевал, ухаживал и играл в любовь с другими.

— Он предпочитает тебя всем, иначе он не приехал бы сегодня, — сказал дон Карлос.

— Конечно, это должно было утомить его! — отозвалась девушка. — Почему он делает из себя посмешище для всей страны? Он красив, богат и талантлив. Он здоров и мог бы служить примером другим молодым людям. А на самом деле у него едва ли найдется достаточно энергии, чтобы самому одеться, я не сомневаюсь в этом.

— Все это непонятно мне, — стонала донья Каталина. — Когда я была девушкой, не было ничего подобного. Достойный мужчина приезжает просить тебя быть его женой…

— Если бы он был менее достойным и более мужчиной, я, может быть, и взглянула бы на него еще раз, — сказала сеньорита.

— Ты должна будешь посмотреть на него больше, чем один раз, — вставил дон Карлос с некоторым нажимом, — Ты не можешь упустить такого прекрасного случая. Подумай об этом, дочь моя, и приди в более любезное настроение, когда дон Диего приедет снова.

Потом он поспешил во двор дома под предлогом необходимости поговорить со слугой, но в действительности, чтобы избежать сцены. Дон Карлос доказал, что был храбрым мужчиной в юности, а теперь он был к тому же и умным человеком, поэтому знал, что лучше не принимать участия в спорах с женщинами.

Вскоре наступил час сиесты (послеобеденного сна), сеньорита Лолита вышла во двор и села на маленькую скамейку у фонтана. Отец дремал на веранде, а мать в своей комнате, слуги же разбрелись повсюду и тоже спали. Но сеньорита Лолита не могла спать. Ее мысль лихорадочно работала.

Она знала, конечно, обстоятельства отца, с некоторых пор он не мог скрывать их, и, понятно, ей хотелось видеть его снова процветающим. Она знала также, что, если бы вышла замуж за дона Диего Вега, то отец был бы обеспечен. Вега не позволил бы родственникам своей жены жить в условиях, которых нельзя назвать наилучшими. Она представила себе прекрасное лицо дона Диего и подумала о том, каким бы оно было, если бы его освещали любовь и страсть. «Как жаль, что он совершенно лишен жизни», говорила она себе. «Но выйти замуж за мужчину, который предложил послать слугу-туземца играть серенады вместо себя!»…

Плеск воды в фонтане убаюкивал ее. Она свернулась в углу скамейки, положив щеку на маленькую ручку; ее черные волосы каскадом спускались на землю.

Внезапно она была разбужена прикосновением к руке; сеньорита быстро выпрямилась и наверное закричала бы, но прижатая к губам рука помешала.

Перед ней стоял человек, закутанный в длинный плащ, с лицом, закрытым черной маской, так что Лолита не могла различить ничего, кроме его сверкающих глаз. Она слышала о сеньоре Зорро, разбойнике, и догадалась, что это был он; сердце ее почти перестало биться, до такой степени была она испугана.

— Молчание! Никакого вреда не будет вам причинено, сеньорита, — хрипло прошептал человек.

— Вы… вы?.. — спросила она, задыхаясь.

Он отступил назад, снял шляпу и низко поклонился ей.

— Вы угадали, моя очаровательная сеньорита, — сказал он. — Я известен, как сеньор Зорро — «Проклятие Капистрано».

— И… вы здесь?

— Я не намерен причинить вреда ни вам, ни кому-либо другому в этой гациенде, сеньорита. Наказываю тех, кто несправедлив, но ваш отец не из таких. Восхищаюсь им в высшей степени. Скорее я накажу тех, кто поступает скверно с ним, чем трону его.

— Благодарю вас, сеньор…