Знак Зодиака Змееносец - [33]

С большим трудом сдерживая накатывающие из глубины рыдания, Якобсонс послушно кивнул и трясущимися пальцами вытер слёзы.

– Хорошо, я готов, – тихо произнёс он, и его бледное, с пунцовыми пятнами, лицо вытянулось, мгновенно придав ему какой-то неживой вид.

– Как вы считаете, могли ли быть у Сергея Георгиевича личные враги, которые желали ему смерти?

– Нет, что вы!.. Маэстро в жизни и мухи никогда бы не обидел. Он был очень деликатным и обходительным человеком, к тому же абсолютно неконфликтным. Единственной отрицательной чертой характера, как я уже упоминал, была его, как бы правильно сказать… ветреность… непостоянство. У него всегда было превеликое множество друзей и приятелей. Но он мог внезапно, вот так вот запросто, без всякой видимой причины, прекратить на время с ними общение, увлекшись новыми знакомствами.

– Скажите, Кулебаба был нетрадиционной сексуальной ориентации? – прямо в лоб задала вопрос Олеся Сергеевна, внимательно наблюдая за трубачом.

От этих слов Якобсонс мгновенно вспыхнул, лицо его залилось густой краской, а от распиравшего музыканта изнутри возмущения создавалось впечатление, что он раздувается буквально на глазах. Но, как внезапно это началось, также резко в какой-то момент, словно лопнувший шарик, молодой человек резко сдулся и тихим голосом, едва слышно прошептал:

– Да.

Стоявшая рядом директриса тут же покраснела и, видимо, не зная, что сказать в защиту своего бывшего руководителя оркестра, невнятно залепетала:

– Олеся Сергеевна, а что, это тоже имеет какое-то значение для вашего расследования?.. Понимаете, под крышей нашей филармонии собрались… как бы правильнее выразиться?.. Люди творческие, тонко чувствующие мир, а потому у нас, знаете, не принято делать акцент на… э-э-э… личных вопросах, касающихся интимной сферы. Для всех нас намного важнее музыкальная, творческая составляющая каждой отдельно взятой личности. В конце концов, это же не преступление – личные предпочтения каждого человека?

Произнеся это, она осторожно заглянула в глаза Киряк, однако, не прочтя в них ничего, кроме холодного профессионализма, была вынуждена отвести взгляд в сторону.

– Вы состояли в интимных отношениях с Кулебабой? – вновь задала Олеся Сергеевна прямой вопрос Якобсонсу, уже нисколько не сомневаясь, кто именно перед ней стоит.

– Нет, – все так же тихо ответил молодой мужчина. – Он меня игнорировал…

– Хорошо, – не стала добивать его оперативница. – Тогда взгляните вот на этот фоторобот. Вы когда-нибудь видели этого человека?

Едва взглянув на лицо незнакомца, тот вздрогнул всем телом, словно это был не чёрно-белый рисунок какого-то человека, а как минимум облик дьявола воплоти. Однако, так ничего и не ответив, он лишь отрицательно мотнул головой.

– Вы уверены? – уточнила Киряк.

Вновь не произнося ни слова, трубач лишь утвердительно кивнул головой. И тут же, засуетившись, уточнил, есть ли к нему ещё какие-либо вопросы, поскольку он торопится на репетицию, которая начнётся буквально через десять минут.

Поскольку других вопросов Олеся Сергеевна к нему не имела, она поблагодарила музыканта и хотела было уже с ним распрощаться, но в этот момент к ним подошёл эксперт Галушка. Всё то время, пока Киряк проводила дознание в областной филармонии, он занимался своим автомобилем – по дороге в город внезапно появился какой-то подозрительный стук под капотом, который крайне насторожил педантичного криминалиста.

– Ян, привет! А ты здесь какими судьбами? – воскликнул Якобсонс, широко улыбаясь подошедшему криминалисту. – Помнится, Яна говорила, что после учёбы в Саратове ты в Брянск работать перебрался? Экспертом-криминалистом, значит, теперь стал?.. Что, психологией больше не увлекаешься?

– Привет, Дима. Да, я здесь по делу… Вот, с товарищем майором в командировку приехал…

Было очевидно, что неожиданная встреча того совершенно не радует, да и в его ответах явно проскальзывал откровенный холод и отстраненность. К тому же та настороженность, с которой Галушка смотрел на музыканта, несколько удивила Киряк, наводя её на разные мысли.

Якобсонс же, наоборот, словно этого не замечая, горячо пожал Яну руку и даже предпринял попытку приобнять того за плечи. Однако в ответ на этот дружеский жест Галушка слегка напрягся и, быстро сделав полшага назад, едва заметно уклонился в сторону. На этот раз трубач заметил его нежелание сближаться: глаза Якобсонса чуть сверкнули, и в них вновь появилась затаённая обида. И всё же, сделав над собой усилие, словно ничего не произошло, он дружеским тоном поинтересовался:

– А как там Яна поживает, что-то я давно её не видел? Последний раз мы с ней на похоронах Кулебабы виделись… А потом – ни привета, ни ответа… странно это как-то получается. Мы же с ней друзья, вроде, а она так ни разу больше ко мне и не зашла… – огорченно произнёс Якобсон и поджал нижнюю губу.

– Яна сейчас на гастролях по стране колесит. Сказала, что удачно пристроилась в какую-то рок-группу. Хотя я даже названия её не запомнил… очень малоизвестная, видимо, ещё, – и, словно опомнившись, Галушка кинул быстрый взгляд на Киряк, после чего холодным, строгим, каким-то отстранённым голосом добавил: – Дим, давай, сейчас не будем об этом. Ты же видишь: я на службе, если хочешь – поболтаем как-нибудь потом. ОК?