Знак вопроса, 1997 № 02 - [79]
«Головы Горыныча посоветовались между собой.
— По-моему, он хамит, — сказала одна.
Вторая подумала и сказала:
— Дурак, а нервный.
А третья выразилась и вовсе кратко:
— Лангет, сказала она.»
В. Шукшин. До третьих петухов
Трехглавый дракон — это метафора трехмерного логического вектора. Например, кафедра истории математики находится в аудитории 1609 главного здания МГУ. Это — вектор с координатами: № этажа=16, № комнаты =09. В США используется слово «вайлтс» = обхват груди, талии, бедер. И. Ефремов приводит вайлтс Сандры, героини романа «Лезвие бритвы», 38-22-38 (в дюймах). В повседневной жизни мы смелее переходим на векторные обозначения.
МНОГОМЕРНОСТЬ ИСТИНЫ
Поэт И. Бродский в эссе с математическим названием «Меньше единицы» пришел к выводу о том, что наука о правде и лжи жизни полезнее школьной алгебры. По нашему мнению, следует подчеркивать не их внешнее различие, а глубокое внутреннее сходство.
То, что простое высказывание не может адекватно описывать сложные логические ситуации, было давно показано самим фактом существования парадоксов. Когда целью спора является не поиск истины, а победа, то зачастую используются приемы, известные еще софистам Древней Греции. В качестве примера приведем известный софизм. По рассказу Аристотеля, одна афинянка внушала сыну: «Не вмешивайся в общественные дела, потому что, если ты будешь говорить правду — тебя возненавидят люди; если же будешь говорить неправду — тебя возненавидят боги». Это — софизм, ибо он основан на произвольной подборке выгодных для данного совета суждений. С таким же успехом можно «обосновать» и противоположный совет о пользе занятия общественными делами.
Все возможные ситуации описываются таблицей:
Софизм возникает, если опустить невыгодную для данного тезиса информацию. Оружием софистов всегда было утаивание, полуправда.
В нашей жизни нам постоянно приходилось сталкиваться не только с одномерной (явной) ложью, рассматриваемой в классической логике, но и с двумерной ложью — ложью, подло замаскированной под истину. Ее обычно называют нейтральным термином дезинформация. Это — логический вектор: КЛЕВЕТА = (ложь, злой умысел). В этом «двуединстве» истинностная квалификация совмещена с отчетливо выраженной интенцией. На уровне человеческого общества ложь обретает новое измерение.
«Борьба за истину, таким образом, является борьбой против разрушения», — писал Г. Маркузе в книге «Одномерный человек». Наиболее коварным врагом истины является полуправда. Это против нее направлена известная юридическая формула: «Говорить всю правду, и только правду». Надо смолоду уберечь детей от лжи умолчанием. Иначе вы не сможете уберечь их от возможных звеньев в цепи бед: болезни — аборт — бесплодие.
Дезинформация всегда творилась под покровом секретности. Так проще. «Секретность есть форма лжи… Секретность требует меньшего напряжения памяти, чем активная ложь», — сообщает Р. Бейкер в «Учебнике лжеца», вышедшем в США. Казалось бы, с появлением детектора лжи отпадает необходимость в логике, ибо решаются все проблемы с распознаванием лжи. Однако все далеко не так просто. В учебниках по аномальной психологии приводится следующее происшествие. Врачи в американской психиатрической клинике собирались выписать шизофреника, предварительно проверив его на детекторе лжи. Пациенту был задан вопрос: «Вы Наполеон?» Пациент ответил отрицательно. Детектор показал, что он лжет.
Следует подчеркнуть недопустимость полуправды, ибо она порождает полусовесть. В империи лжи у миллионов жертв политических репрессий были засекречены время, место и сам факт расстрела. Мы должны донести этот нравственный урок до молодежи, которая не имеет другого жизненного опыта, кроме сексуального, помочь «преодолеть ущербную особенность человека учиться только на собственном опыте» (Солженицын А. И., Нобелевская лекция). Закостенелость приводит к жесткому редукционизму, сводящему все к однобокой, одномерной истинности. Рептильный комплекс в человеческом мозге, доставшийся нам от ящеров, все еще выполняет функции динозавра. Ведь даже процесс преподавания носит директивный характер, «предельно ритуализирован, то есть основан на почти рептильном следовании раз и навсегда установленным порядкам». Особенно опасна «зашоренность» казарменного ума. Суть дела здесь в жесткой специализации, которая в конце концов неизбежно приводит к надлому из-за своей фатальной закостенелости. Ярким примером подобной «задержанной цивилизации» (по А. Тойнби) явилась Спарта, которая дорого заплатила за то, что она избрала особый путь развития, а два века спустя застыла с оружием наизготовку, словно на параде. В то же время другие эллинские города показали примеры динамичного и творческого развития.
Многомерность познания является типично человеческой чертой. По-видимому, в ней секрет любого творческого начала. Парадоксы — это не тупик, а свет в конце туннеля! Новое мышление в условиях взаимосвязанного мира (а не отдельных, изолированных стран) становится насквозь неклассическим. Проигрыш одной стороны в ядерной войне не означает выигрыша другой стороны.
