Знак вопроса, 1994 № 03 - [91]

В свое время руководитель Лаборатории геолиометрических и прогностических исследований НИИ минерального сырья и его коллеги руководствовались в поисках урана так называемым гелиевым дыханием планеты. Ученые-геологи считали, что поднимающийся из недр Земли инертный газ напрямую связан с урановыми месторождениями, поскольку образуется в результате проходящих там трансурановых реакций. На деле это оказалось не так. Но откуда тогда берется в недрах «солнечный газ»? Этот вопрос не давал покоя ученому многие годы.

— Выходы гелия на поверхность чаще всего происходят в местах разломов земной коры, совпадают по времени с аномальными явлениями в данных районах, — говорит исследователь.

По его мнению, следует свести воедино явления геологические и метеорологические. Согласно статистике циклоны и антициклоны довольно часто возникают в одних и тех же районах. Они же, эти районы, часто страдают и от стихийных бедствий, причем не только от гроз или бурь, но и от землетрясений, пожаров и т. д. Здесь же чаще выходят из строя трубопроводы, радиорелейные линии, электрические сети. Почему?

Возможно, причиной всему явления, которые специалисты называют короткоживущими подкорковыми локальными возмущениями. Длятся они от десятков минут до нескольких суток и могут привести к нестабильности всех известных полей и сред. У Земли в этих местах словно бы учащается пульс.

— А это, в свою очередь, связано с «воспалительными процессами», если хотите, «нарывами» на теле планеты, — говорит Яницкий.

Причем «нарыв» в данном случае вовсе не метафора; в его зоне, согласно замерам ученых, земная поверхность действительно может приподниматься на несколько метров. И когда такой «нарыв» лопается, проседают дамбы, изгибаются рельсы, рвутся трубопроводы.

Отсюда следует, что стабильность земной коры значительно меньше, чем принято считать. Она все время пульсирует, ее отдельные блоки смещаются друг относительно друга. Иногда смещения весьма невелики и просто не замечаются нами, иногда настолько сильны, что воспринимаются как катастрофические бедствия, землетрясения.

Такой взгляд на пульсирующую землю заставляет пересмотреть концепции безопасности многих сооружений и прежде всего — построенных АЭС. Согласно концепции Яницкого и его коллег, ни одна из ныне существующих атомных станций не стоит в надежном месте. Обычно ведь их строили поближе к воде, чтобы не тянуть издалека трубопроводы для охлаждения работающих реакторов. А любому грамотному геологу известно, что реки, озера и прочие водоемы обычно проходят по границам геологических разъемов, а значит, по территории с точки зрения сейсмики не очень надежной…

Между тем, как известно, сторонники ядерной энергетики не только не собираются закрывать действующие станции, но и настаивают на строительстве новых. «Без энергии экономика погибнет!» — вот их основной довод.

Однако вряд ли те 12–16 % энергии, что дают АЭС сегодня, могут спасти энергетику, скажем, России. Эти проценты куда проще сэкономить, чем гробить миллиарды и миллиарды на создание новых Чернобылей. И уж конечно, не стоит спускать в недра «ядерные бомбы» замедленного действия.

Ведь ученые все-таки докопались, откуда берется гелий в недрах Земли. Независимо друг от друга российские и американские исследователи установили, что источником гелия под землей могут быть трансурановые элементы. Только располагаются они не вблизи поверхности, как полагали вначале, а куда глубже, в районе внешнего ядра нашей планеты. Сообщение же с поверхностью идет по каналам, глубина которых достигает 300 км.

Таким образом, «гелиевое дыхание» показывает, в каких именно местах кора планеты наиболее уязвима, подвижна и где не стоит тревожить ее дополнительными скважинами. Правда, говорят, наши скважины Земле — что слону дробинка, особого вреда принести не могут. Но ведь у того же слона есть и места особо чувствительные; этим обстоятельством пользуются дрессировщики и погонщики, покалывающие громадных животных специальными жезлами. Но и здесь нужна мера. Если слон рассвирепеет…

ОТ БЕЗУМИЯ ДО ГЕНИАЛЬНОСТИ…

«…Безумие и талант в близком родстве. Лишь тонкая преграда между ними», — писал 300 лет назад английский поэт Джон Драйден. О том же, в сущности, говорил в IV веке до н. э. Аристотель. «Почему все, кто добился выдающихся результатов в поэзии, философии или искусствах, так подвержены меланхолии?» — вопрошал он.

Ни во времена Аристотеля, ни во времена Драйдена ответа на этот вопрос не нашли. Не появился он и на рубеже XIX и XX веков, когда несколько талантливых психиатров опубликовали работы на тему «Гений и безумие».

В этих работах преобладало лишь добросовестное изложение фактов, из которых, впрочем, следовал важный вывод: безумие наряду с талантом проявляется чаще всего в двух известных врачам формах — либо в форме периодической, тяжелой депрессии, либо в форме маниакально-депрессивного психоза, при котором депрессия сменяется эйфорией.

Эти наблюдения и систематизированы в книге Кейн Редсон Джениссон — профессора психиатрии из города Балтимора (штат Мериленд). Книга называется «Опаленные огнем: маниакально-депрессивный психоз и художественный темперамент». В ней мы находим список тех, на чью судьбу оказала влияние, иногда роковое, депрессия. Здесь английский поэт Байрон и его соотечественница писательница Вирджиния Вульф, американские поэты Роберт Луэл и Теодор Редке, писатель Герман Мелвилл, немецкий композитор Роберт Шуман… Русский читатель мог бы дополнить этот список именами Николая Гоголя, Андрея Соболя и наконец Льва Толстого, который в «Записках сумасшедшего», несомненно автобиографических и более глубоких, чем одноименная повесть Гоголя, описал свою «арзамасскую тоску», не раз на него накатывавшую.