Знак убийцы, или Приговоренные грехом - [20]

– Это как? – Зина посмотрела на него с нескрываемым удивлением. – Я вас не понимаю…

– Сейчас поймете! – Дубовик повернулся к большой арке, которая представляла вход в гостиную, но там никого не было. – От меня здесь ждут откровенных ухаживаний. Но, поскольку ни одна из этих женщин не вызывает во мне симпатии, то ухаживать я буду за вами!

– И вы туда же! – девушка гневно глянула на него и поднялась. – Вы, вы!..

– Стоп, стоп, стоп! – Андрей Ефимович мягким жестом усадил её обратно. – Дослушайте до конца. Ухаживать за вами я буду для всех, кто за нами станет наблюдать. Вам придётся соответствовать роли моей пассии. Таким образом, я и от вас отведу ненужную навязчивость здешних кавалеров… Ведь такие есть? Хотя бы один? – она кивнула. – И вокруг себя освобожу пространство. Доверю вам ещё кое-что, чтобы вы, в свою очередь, до конца доверились мне. У меня есть жена, молодая прелестная девушка. Я люблю её безумно. И изменять ей не намерен. Но и объясняться со здешними дамами тоже не считаю нужным. Как видите, я нуждаюсь в вашей помощи. А теперь улыбайтесь, как можно обворожительней! Сюда идут! – он развязным жестом взял руку Зиночки и поцеловал.

– Я предполагала, что вы не так просты, каким казались! – громогласно произнесла Шубина, входя в гостиную. На Зину она даже и не взглянула. Но и та во все глаза смотрела только на Дубовика. Было заметно, что она была несказанно рада знакомству с ним.

Он же посмотрел на Ларису Георгиевну и шепнул ей:

– Что поделаешь! Как говорили древние: «Куда сердце лежит, туда и око глядит»! – а Зине предложил прогуляться.

Девушка с удовольствием согласилась, поймав на себе злобный взгляд Шубиной.

Выходивших на прогулку под ручку Дубовика и Зину увидела Руфина Яковлевна. А вошедшей к ней Шубиной с удовлетворением рассказала о своем предложении журналисту.

– Так вот в чем дело! А я-то думаю, что же он так вцепился в эту Горелову? – и женщины бурно принялись обсуждать девушку.

– Андрей Ефимович! Вы сказали, что любите свою жену, почему же вы не взяли её с собой? – Зина в беличьей шапке и такой же шубке была, по мнению Дубовика, очень даже миленькой. Поэтому он с удовольствием болтал о разных пустяках.

Услыхав этот вопрос, подполковник ненадолго задумался, прикидывая, как ответить правильней.

– Именно поэтому и не взял, – наконец нашелся он. – Когда она рядом со мной, я не могу думать о работе! – и нежно улыбнулся, подумав о Варе.

– Вы счастливый! – мечтательно произнесла девушка. – И ваша жена тоже!

– А мне позволите задать вам бестактный вопрос? Не обидитесь?

– Конечно, спрашивайте! Нам ведь надо о чем-то с вами говорить! И познакомиться, как можно ближе, – она вдруг зарделась нежным румянцем. – Я не очень привыкла ходить с мужчиной под руку… Но это приятно, у вас крепкая рука…

– Я вас не совсем понимаю! А что, с мужем вы ходили по-другому? И, кстати, я хотел спросить вас именно о нем, ведь он материально обеспеченный человек?

Девушка опустила ресницы и не совсем уверенно ответила:

– Д-да, конечно, но я… Я не хочу о нем говорить!

– Он вас очень обидел? Поэтому вы решили вести аскетический образ жизни, отказавшись от благ, которые ваш муж вам предоставлял? И, как болтают здешние дамочки, предоставляет по-прежнему. Разве не логичней было бы поступить наоборот?

Зина остановилась и посмотрела в лицо Дубовика.

Оба молчали. Потом девушка взяла его за руку и повела вглубь парка к заснеженной каменной беседке.

– Здесь нас никто не услышит, – объяснила она и, повернувшись к своему спутнику, спросила:

– Вам знакома фамилия Лисовской?

Андрей Ефимович помнил, что такая фамилия была у любовницы Салпенника, с которой он умер в одной постели, но девушке в этом не признался, сказал лишь, что где-то слышал.

– Вам ведь рассказывали, что здесь умерли несколько мужчин, последний из них скончался месяц назад, а с ним его любовница. Это и была Аида Лисовская. Она… Она моя сестра… А я… Я Лена Лисовская.

Глава 10

Герасюк страдал.

Ему понравилась Ирма Яновна.

Петр Леонидович давно и прочно был женат, имел двоих сыновей-школьников. Жена его была женщиной основательной, верной мужу и семье, и все заботы о своих любимых мужчинах переложила на свои плечи, так как уважала и понимала выбор мужа в нелегкой профессии. Она никогда не жаловалась на трудности, которые часто возникали в их жизни, не обижалась на мужа, если он приходил домой поздно и не всегда трезвым. Лишь ласково подшучивала над ним.

Герасюк осознавал, что изменить жене не сможет, и просто ухаживать за Ирмой, зная, что однажды уедет навсегда, обманув надежды одинокой, и так обиженной судьбой, женщины, не имел права.

Промаявшись какое-то время, Герасюк решил пока ничего не предпринимать, а поговорить с Дубовиком. Возможно, придется знакомиться ещё с кем-то. А перед Ирмой надо будет просто извиниться.

Подошел дворник Иван.

– Что, Петр Леонидович, не отдыхается? Вижу, маешься что-то… Нашел бы себе мадамочку какую-нибудь… Тут все так: от своих убегут, а здесь в парочки собираются!.. И пошло веселье!.. – по голосу дворника трудно было понять, осуждает он поведение отдыхающих или смеётся над ними.