Знак розы - [41]

– И все же ты могла сказать мне правду, – упрямо твердил он. – Ведь я верил тебе.

То, что она обманула его доверие, ранило его больше всего. Она разочаровала его. Каждый раз, когда он смотрел на нее опустошенным взглядом, ей казалось, будто острый нож вонзается в ее сердце.

– Почему ты хотел расторгнуть нашу помолвку? – в какой-то момент спросила она.

Он холодно посмотрел на нее.

– Потому что думал, что полюбил тебя, – ответил он. – Вернее, Лилиан Пэрроу, преданную, честную, добрую няню. Поэтому я хотел освободиться от брачного обязательства.

Эти слова на мгновение вернули ей надежду, но вскоре она поняла, что он говорил о том, что было, а не о том, что есть сейчас. Она обреченно покачала головой.

– Ты хотел отказаться от меня, чтобы быть со мной. Парадокс, не так ли?

Но он, похоже, не видел в этом ничего забавного.

– Скажи мне вот что: ты все еще хочешь разорвать помолвку? – набравшись мужества, решилась спросить она.

Его глаза потемнели.

– А ты? – спросил он.

Но ни он, ни она не ответили на этот вопрос.

Принцессу Мелиссу внезапно осенило.

– Лилиан, будь моей почетной подругой на свадьбе! – возбужденно выкрикнула она, когда Лилиан вошла в ее комнату. – Моя подруга Марта будет подружкой невесты, но я очень хочу, чтобы и ты была рядом.

– С большой радостью, – ответила Лилиан. На том и порешили.

Мелисса была всецело поглощена приготовлениями к своей свадьбе – она витала в облаках, упоенная счастьем, но даже со своих высот смогла заметить, что между братом и ее новой подругой что-то не ладится. Она спросила Лилиан об этом, и Лилиан рассказала ей всю историю. Мелисса выслушала ее и поняла, что Лилиан не на шутку влюблена.

И она решила вмешаться. Уверенная в том, что ей без труда удастся уладить это, она направилась к Патрику.

– В чем дело? – спросила она его. – Почему ты не можешь простить ее за этот небольшой спектакль?

Патрик угрюмо посмотрел на свою очаровательную младшую сестру. Они сидели в саду среди роз. Был чудесный день – ясное голубое небо, золотистое солнце.

– Не беспокойся обо мне, Мелисса. Я в прекрасном расположении духа, – ответил он и попытался улыбнуться.

– О, если ты называешь это прекрасным расположением духа, то я боюсь даже вообразить, каким ты будешь в дурном расположении духа. – Она усмехнулась и покачала головой. – И если тебе удается держать себя в руках, то посмотри, что происходит с Лилиан. Неужели ты не видишь, что мучаешь ее? А ведь она любит тебя, и ты это знаешь.

– А ты, неужели ты по своей наивности полагаешь, что любовь – это все? – спросил он, горько усмехнувшись.

Ее глаза вспыхнули.

– Я не маленькая девочка и знаю, что кроме любви есть и другие важные вещи. Но любовь – как вода, она необходима для жизни. И если ты повстречал ее, не торопись потерять. Припади к этому дивному источнику, мой милый братец, и бережно пей из него, потому что другой возможности у тебя может не быть.

Его растрогала заботливая мудрость сестры. Он любил ее. И он любил Лилиан. От этого никуда не скроешься. Но теперь он не верил Лилиан. А разве можно начинать совместную жизнь с недоверия? Каждый раз, глядя на нее, он вспоминал о том, что она солгала ему, и это воспоминание влекло за собой множество других воспоминаний. Он вспоминал времена побега, когда ложь принесла смерть его любимым родителям.

Он понимал, что, возможно, слишком болезненно относится к этому, но ничего с собой поделать не мог. Он надеялся, что со временем эти мысли поблекнут и рассеются. Но у них с Лилиан, похоже, времени было не так много.

Несмотря на то, что Патрик избегал встречаться с Лилиан наедине, он стал приходить каждый день на короткое время и брать Оливию на руки. Лилиан радовала эта перемена. Она с наслаждением наблюдала, как он играет с малышкой, и начинала надеяться, что будущее девочки обеспечено.

Но каково было ее удивление, когда она стала замечать, что родимое пятно над сердцем девочки блекнет после каждого купания. Однажды она взяла мочалку с жидким мылом и потерла грудь Оливии. Девочка захихикала, как будто ее щекотали, но Лилиан было не смешно. Родимое пятно в форме розы исчезло, а то, что осталось, было похоже на обычную коричневую родинку.

Стало ясно, что кто-то несмывающимися чернилами нарисовал на груди Оливии эту розу. Их всех одурачили на какое-то время, и этого оказалось достаточно, чтобы заставить их поверить, что Оливия – дочь Патрика.

Принц постучал в дверь детской на полчаса позже обычного. Лилиан впустила его и тут же показала, что она обнаружила.

– Интересно, кому взбрело в голову сделать это? – сурово спросил он, и Лилиан не сомневалась, что он подозревает ее.

Ее сердце дрогнуло. Неужели он теперь всегда будет подозревать ее во лжи? Если так, то между ними все кончено, потому что она не сможет так жить. Да и он тоже.

– Ты думаешь, что это сделала я? Ты ошибаешься, – ровным голосом сказала она. – Но тот, кто это сделал, наверняка хотел заставить тебя поверить, что Оливия – твоя дочь. И, насколько мне известно, подозрительнее всех в этом отношении вел себя Густав.

– Густав? – переспросил он. – Это безумие.

– Разве не ты говорил мне, что он художник? – продолжала атаковать она. – Он-то и нарисовал эту чудную, правдоподобную розочку несмываемыми чернилами!