Знак небес - [66]

– Нет, я, конечно, о нем слышал, – осторожно заметил тот. – Но он вроде бы как из нашего века, то есть для его производства заводы нужны, фабрики и прочее. А о том, чтобы его можно было в кустарных условиях состряпать, честно говоря, впервые слышу.

– А-а-а, это потому, что вы всякую ерунду в детстве читали, сказки и прочее, а я – полезную литературу. Так вот, в одной интересной книжке я вычитал, как его изготовить в домашних условиях.

– Справочник любителя-пиротехника? – поинтересовался Славка.

– Неважно, – отмахнулся Минька. – Тут другое здорово. В классе седьмом или восьмом я его уже делал, и все у меня получилось. Правда, дыра в сарае жуткая была потом, но это… ерунда. – Он невольно почесал многострадальное место, которое в основном всегда и расплачивалось за очередное чересчур шумное изобретение.

– Больно было? – сочувственно спросил Славка, от внимания которого Минькин жест отнюдь не ускользнул.

– Бывало больнее, – героически ответил стойкий изобретатель и съязвил в свою очередь: – Но это тогда было, а сейчас вы меня туда целовать должны. Дадите рассказать-то до конца?

– Слава, усохни, – сурово повелел Константин.

Воевода вновь прижал обе руки ко рту, всем своим видом изображая абсолютное смирение и внимание.

– Вот так и держи, – распорядился Минька. – Короче говоря, изготовить нитроглицерин очень легко. Надо только смешать азотную кислоту с глицерином. Я бы намучился, если бы не знал точных пропорций, но я-то уже его делал, так что это пустяк.

– Погоди, погоди, Миня. А компоненты ты как добыл? Их же в природе не бывает, насколько я знаю, – не понял Константин.

– Строго по книжке, – заявил изобретатель. – Во-первых, взял серный колчедан, то есть пирит. Из него выделил сернистое соединение железа, а по-простому если, то железный купорос. Для этого создаются такие же условия, как и для плавки железа. На обычную поленницу дров кладут железный колчедан, а сверху тоненько – серный. Как только оно все загорелось, накидывают еще несколько слоев.

– Тоже серого колчедана? – уточнил Славка.

Ерничать он уже перестал. До шуток ли, когда прямо на его глазах рождается процесс изобретения, изготовления и т. д. и т. п.

– Ну, разумеется, – подтвердил Минька. – Потом всю кучу засыпаешь землей, закладываешь дерном и все. Только несколько дырок надо сделать, чтобы тлеть продолжало. Вот так оно у меня десять суток и дымилось.

– А зачем? – не понял Константин.

– Ну, это же элементарно, Костя. – Минька посмотрел на князя с укоризной, как на маленького несмышленого ребенка. – За это время колчедан превратится сначала в сернистое железо, а потом в железный купорос. Пока он пережигался, я занялся изготовлением глицерина, чтобы зря время не терять. Он вообще проще простого делается. Берешь свежее сало и обрабатываешь его известью или содой. Жидкое выпариваешь в водяной бане до загустения – это и будет глицерин.

– Совсем без разницы, что ли, чем обрабатывать? – усомнился Константин.

– Конечно, есть разница. Если известкой, то в остатке будет нерастворимое мыло, а если содой, то обычное. Так что я тебе заодно и мыло сварганил, княже. – Изобретатель гордо подбоченился и кивнул на дальний стол в углу комнаты, на котором одиноко лежали несколько катышков чего-то темного.

Славка подошел, осторожно взял один из них в руки, понюхал и сморщился.

– Не туалетное, – брезгливо заметил он.

– Ну и сволочь же ты, вояка косопузый, – в сердцах заявил изобретатель, оскорбленный в своих самых лучших чувствах, а потом сердито надулся и замолчал.

– Миня, тебе цены нет, – проникновенно произнес Константин, исподтишка показывая воеводе кулак.

Он обнял юного друга и бережно поцеловал его несколько раз в обе щеки.

– А сало-то загубил, загубил. Ох, хохлы бы увидали, они б тебя за такое кощунство самого на сало распустили. Ломтями бы настругали и даже солить не стали, – раздалось ворчливое брюзжание из угла, которое вдруг резко сменилось жалобной просьбой: – Кулиба Эдисоныч, прости дурака зеленого и глупого. Ну, вояка я тупой, и шутки у меня дурацкие. Но я ж не виноват, что меня в училище четыре года прикладом по голове за двойки лупили.

– И никакого толку, – беззлобно заметил отходчивый Минька.

– Точно, – обрадовался провинившийся воевода. – Потому как все по пословице. Толк из меня вышел, а бестолочь осталась.

– Ладно, – махнул рукой Минька. – Только молчи теперь.

– Все, все, – завопил Славка. – Как рыба об лед.

– Кстати, что касается запаха и цвета, то нужные присадки к нему сделать, чтоб оно ароматным было, – пара пустяков. Если хочешь, Слава, – лукаво улыбнулся изобретатель, – то я мигом этим займусь. Брошу все остальное и через полгода-год у тебя будет шикарно пахнущее мыло.

– Но я уже извинился и все давно осознал. Еще с утра, – уточнил возмущенный столь явной несправедливостью Вячеслав. – Не бей ниже пояса.

– Живи, – великодушно хмыкнул Минька и продолжил: – Короче говоря, глицерин я выделил. А дальше совсем просто, только нужна азотная селитра. Она часто встречается, так что проблем с ней у меня не было. Ее надо обработать серной кислотой, и тогда получится азотная кислота.

– А нитроглицерин как же? – возмутился Славка, упорно державшийся до победного конца, то есть до окончания Минькиного рассказа.