Знак небес - [106]

Конечно, в Рязани был Минька. Он один стоил сотен и сотен мастеров, если не больше, но опять-таки не везде. Кое в чем и он прокалывался, причем не раз.

Взять, например, отливку тех же гранат. С нуля же начинал, бедолага, потому что не знали еще литейного дела на Руси. Первый блин, как ни удивительно, как раз получился не комом, но зато потом сколько было у парня неудач с этими доменными печами – уму непостижимо. Только по счастливой случайности никто из тех, кто трудился с ним бок о бок, не погиб.

Да и потом сколько раз он там все переделывал. Как ни заедет Константин в Ожск, так на месте литейного двора вечную стройку застает. Это же насколько Миньке труд облегчился бы, если бы у князя в наличии была парочка хороших специалистов. Так что тут Константин не ошибался – мастерство булгар, если заглянуть подальше в будущее, стоило очень дорого.

Во всяком случае, гораздо дороже тех двенадцати тысяч полновесных рязанских гривен, которые были получены, тщательно взвешены и ныне, упакованные в пятьдесят один кожаный мешок по три пуда каждый, тихо катились в десяти санях вместе со всем княжеским поездом.

Десять тысяч из них предназначались за обиду князю и еще две Великому Устюгу как возмещение причиненного ущерба. Позаботился бек и о том, чтобы ни один из рязанских дружинников и пеших ратников не остался без подарка. Тут он даже своей казны не пожалел. Вдобавок каждый бывший полоняник из сожженного града щеголял в новой одежде. Ее им тоже справил наследник ханского престола.

Словом, поездка удалась на славу. А то, что подраться не довелось, так оно, может, и к лучшему. Правда, не все были согласны с князем в этом вопросе, некоторые и ворчали втихомолку. Даже Вячеслав выразил сожаление, оставшись с Константином один на один.

Начал он издалека, заикнувшись о том, что содрать с булгар, скорее всего, можно было бы намного больше.

– Я же вместе с вами условия разрабатывал. Сколько мы запросили, столько нам и дали, – удивился Константин.

Но воевода, оказывается, краем уха слышал последнюю фразу Абдуллы-бека, о чем и сказал, упрекнув:

– Ты как наши президенты в России. Те тоже любители казенными деньгами кидаться. Этим миллиарды простили, тем простили, а на то, что народ в нищете, наплевать. Я думал, уж ты-то не дурак и за Русь всей душой болеешь, а ты, оказывается…

– Слава, ты бы подумал, прежде чем меня такими сравнениями оскорблять, – возмутился Константин. – Поверь, что никогда и ни одному чужому государству я ни единой гривны долга ни за что не прощу. У нас и самих расходов выше крыши. Буду я еще гривнами разбрасываться – как же. Но тут-то совсем другая ситуация. Мы же дань потребовали, и они нам ее сполна всю отвесили… Возможно, что мало заломили – но тут не я один, а все виноваты. Кстати, и ты тоже участие принимал. И потом, сам знаешь – после драки кулаками не машут.

– Вот оно и плохо, что драки не было, – вздохнул сокрушенно Вячеслав. – После нее мы и правда из них намного больше выжали бы.

– Так вон ты к чему беседу эту завел, – догадался Константин и упрекнул добродушно: – Ты же воевода. Радоваться должен, что людей сберег.

– Хорошая тренировка все равно бы не помешала, – возразил Вячеслав. – А так-то что – ходили, бродили, а где победы?

– А для тебя они с чем ассоциируются? – спросил князь. – Чтобы поле бескрайнее, а на нем трупы горками уложены?

– Если вражеские, то примерно так я ее себе и представляю, – подтвердил воевода, ничуть не смущаясь собственной кровожадности.

– Одних вражеских на таком поле никогда не будет. Они всегда со своими вперемешку лежат, – заметил Константин. – И потом, любая победная битва чем всегда заканчивается? – и сам же ответил: – Мирным договором с побежденным противником, который для тебя выгоден, а для него – нет. Считай, что мы сразу, минуя битву, к конечному результату перескочили.

– А еще лучше, когда вообще договариваться не с кем, – упрямо заявил воевода.

– Договариваться всегда есть с кем, только не всегда с тем, с кем ты воевал, и порою это даже хуже, – парировал князь. – А если тебе драк мало, то будь уверен – на твой век хватит. Причем уже в этом году.

– И откуда такая уверенность? – удивился Вячеслав.

– Сердцем чую, – нахмурился Константин. – А сердце у меня – вещун.

– Да-а, – протянул Вячеслав. – Ты в этот раз прямо в духе отца Николая действовал, – не удержался он, чтобы не подковырнуть. – Борец за мир и все такое. Жаль, что не видит он сейчас тебя, а то обязательно возликовал бы и прослезился.

– Возможно, – флегматично заметил Константин, пропуская мимо ушей язвительные слова друга, и добавил: – Честно говоря, мне его сейчас дьявольски не хватает.

– Как-то двусмысленно звучит. Священника и вдруг не хватает дьявольски, – насмешливо хмыкнул воевода.

– Да не в словах дело. И не священника, если уж на то пошло, – поправил князь. – Он из Никеи должен епископом прибыть.

– И как тогда к нему обращаться?

– В наше время было: «ваше преосвященство». Как сейчас – не знаю, но, скорее всего, точно так же. Знаешь, – пожаловался он, – что-то мне он последнее время чуть ли не каждый день вспоминается. И при этом возникает какое-то непонятное чувство, будто с ним что-то неладное происходит.