Знак кровоточия. Александр Башлачев глазами современников - [41]

Где-то месяц спустя мы подвалили на Трубную, в пивняк «За Железными Воротами», если память не изменяет, в Головинском переулке. Туда подтянулся Маркелов с компанией приехавших из Питера. Среди них присутствовали Башлачев и Женька Каменецкая. Мы все поехали к Бороде в Беляево, а на следующий день к нам на репетиционную базу, в типографию «Московская правда» на улице 1905 года. Там мы вылезли на сцену и начали шуметь. Башлачев подошел к микрофону с гитарой и спел «Время колокольчиков» и только что написанную «Некому березу заломати». Мы с Арсеном и нашим барабанщиком Ры усердно подыгрывали. Я знаю, что катушечная запись этой репетиции в течение какого-то времени хранилась у некоего Сергея Мерзленко, гуняевского дружка. Мне так и не удалось к ней подобраться, и, думаю, она утеряна.

Два момента той встречи: Сашка сказал, что после ноябрьского концерта на базе Волощука, Питер его, похоже, принял. И еще добавил, что Майк прислал ему письмо с извинением за то, что выставил из дому.

Сашка пошел в рост, наверх, а мы остались там же, где и были: музыка, напитки, работа, наезды в Питер. Он вышел на сцену, а мы остались в зрительном зале. Несколько раз удалось поприсутствовать на его квартирниках. В какой-то из приездов в северную столицу мы заскочили к Каменецкой, которая жаловалась, что ей тяжело достается общение с ним, потому как в комнате постоянно незримо присутствует третий, по имени БГ, намекая, как Сашка все свое творчество сверяет по Гребню.

1 апреля восемьдесят шестого мы выбрались на Старый Арбат. Посреди него столкнулись с очень веселым Сашкой, он подошел и озорно спросил: «Ну что, обмануть вас?» - и задорно рассмеялся. Пара фраз - и мы разошлись.

Последний раз я его видел на фестивале Рок-лаборатории в Горбушке, летом восемьдесят седьмого. Он стоял где-то в ал-лейкеу здания клуба, с какой-то барышней и, похоже, вел очень напряженный разговор. Я подошел, поздоровался, попробовал заговорить о своих делах (наша группа там выступала, и с треском провалилась), но он посмотрел на меня так, что пришлось быстренько отойти. Похоже, говорил он с Настей….

О его смерти узнал в течение дня или двух после случившегося. Позже были какие-то замечания по этому поводу, в основном, от Юрки Наумова. Запомнилась наумовская фраза о том, как маленький музыкант ходит по улицам большого города с попиленными трубами, заходит в дома былых знакомых - и прощается.

Еще один момент: концерт его памяти во Дворце Спорта в Лужниках. Одинокий Рыженко во фраке, его пронзительная скрипка, потом «Зоопарк» с майковским «Выстрелом», непонятно с какого хрена вылезший на свет Макаревич… Я разозлился и орал из зала: «А ты хули тут делаешь?» А солдатики, которых почему-то в зале было ну просто немерено, как минимум треть зрителей, оборачивались и прикидывали, не дать ли в мне морду. И потерявшийся на сцене, тихий и неслышный Наумов, отвязавшийся от кайфа игры Чумы в составе «Алисы».

Мне не хватает присутствия Башлачева в этом мире, его новых вещей - так же, как не хватает Майка. Я практически никогда не слушаю его песни - так же, как не слушаю других, хотя у меня есть его записи. Но раз или два в год я беру в руки старую, убитую наумовскую ленинградскую девяти-струнку и пою Сашкины вещи. Пою просто себе, или одному или двум знакомым. Его песни у меня внутри, и они оттуда не уйдут до самого конца.

Самое последнее, о чем, похоже, надо сказать: чуть более года назад на музыкальном форуме, где я в свое время активно участвовал, случилась беда. Умер молодой и очень талантливый гитарист из Германии. Умирал он мучительно, от рака желудка, за последние полтора года перенес порядка пятнадцати операций. Я организовал на форуме компанию по сбору денег на его основную операцию, мы наскребли достаточно, чтобы ее покрыть, только не помогло. Когда его отпустили домой, умирать, я взял билет на самолет, отпросился на работе, забронировал гостиницу, уже сидел на чемоданах, когда получил письмо от его брата. Меня просили не приезжать - он уже был в хосписе, накачанный морфием… Он ушел, и в день его похорон я себе просто места не находил. Налил водки, налил еще, взял девятиструнку, надел на руку колокольчики - и спел «От винта!» Я просто не мог проводить очень хорошего человека вот так, с пустыми руками.

Башлачев спел о том, о чем в его время никто не решался петь. Одни много знали, другие догадывались, но для большинства его слова прозвучали откровением: «На своем поле, как подпольщики». А БГ спел: «Этот поезд в огне и нам не на что больше жать». Какая разница…

Кто из них был первым: Башлачев, БГ или Майк?

Ты знаешь БГ, Майка или Бучина? Того Диму Бучина, у которого Башлачев остановился в свой первый приезд в Ленинград… А когда это было - день, месяц? Кто знает? Может быть, первая ночевка Башлачева была и не у Димы Бучина, а у кого-то другого?

РЕАКЦИЯ НАСТУПАЛА ПОЗЖЕ

Башлачева я увидел осенью восемьдесят четвертого, сразу в его первый приезд в Ленинград. Случилось это таким образом: был популярен «обмен»: питерцы ездили в Москву на выходные - на концерты сходить и отдохнуть. Взаимно и москвичи компаниями приезжали в Питер. Звонили заранее, предупреждали: приезжаем попить портвейна, время провести. Тогда клубов не было. Чем молодежи заниматься? Был один московский заводила Маркелов, любил поездить туда-обратно. Звонит он мне как-то и говорит: «Есть парень из Череповца, поет интересные песни. Давай сделаем ему концерт вместе с Лешей Рыбиным ». В каком-то ДК или общежитии в районе «Советской» на аппарате сидел Жак Волощук, и Леша Рыбин там должен был играть концерт. И вот Маркелов с компанией приехали с вокзала ко мне, а жил я тогда на улице Смоленской, это рядом с метро «Фрунзенская», в пустой коммунальной квартире. Привезли Башлачева… Естественно, выпили немножко. И перебрались на точку, где должен был пройти концерт. Но он по каким-то причинам не состоялся. Тогда мы переместились в гримерку или какое-то служебное помещение, там посидели. Леша Рыбин не пришел, а Саша спел свои песни. К тому моменту все мы были уже изрядно выпившие. По жизни я довольно скептически отношусь к такому жанру - бард, не бард? Но меня что-то зацепило. Энергичностью и напором. Выкладывался он сильно. С первого раза я не понял, но, в общем-то, мне понравилось.