Знак И-на - [2]

Там, в глубине комнаты, спокойно и величественно сидел, как на троне, обуглившийся мертвец. Поверить в то, что этот мертвец и есть Андрей Петрович Морозов, человек, с которым Иван надеялся отпраздновать Новый год, было невозможно. Его обугленные руки ровненько лежали на подлокотниках массивного кресла. Туловище сгорело тоже, но хуже всего дело было с головой, а точнее, с тем, что от нее осталось. Черный череп вместо лица. Пустой взгляд выгоревших глазниц. По телу Ивана Третьякова пробежали дрожь и какой-то первобытный, животный ужас, словно это на него посмотрела сама смерть. Внутри дома невыносимо пахло расплавленным пластиком, гарью и гнилью, все кругом было засыпано трухой и пеплом, но эта безмолвная черная фигура с ненормально прямой спиной и острыми коленями была страшнее всего. Поэтому и выскочил Иван на улицу. Не готов оказался, если к такому вообще можно оказаться готовым.

— Эй, ты в порядке? — как через вату, при контузии, услышал Иван чей-то голос за спиной. — Ты откуда взялся? Вот черт, ты зачем туда полез, горемыка? Может быть, врач нужен?

— Я в порядке, — пробормотал Иван и посмотрел в сторону голоса.

Над Иваном навис пожарный, молодой паренек с перепачканным сажей лицом. Он стоял у одной из двух машин пожарного наряда и смотрел с сочувствием.

— То, что ты в порядке, прямо бросается в глаза. Ты зачем в дом полез? Больше всех надо?

— Да, — пробормотал Иван зло, с вызовом. Другие пожарные посмотрели на Ивана с неодобрением, но ему было совершенно наплевать. — Да, мне надо больше всех.

— Ты местный, что ли?

Машину Иван бросил за калиткой, со двора не видно. Местный? В принципе, почему нет? Иван родился и вырос в Твери, в этой же области. Не в деревне, конечно, но за годы работы в уголовном розыске москвичом себя он так и не ощутил. Да и никем он себя не ощущал, разве что опером, ищейкой. Иван выпрямился и помотал головой.

— Нет, не местный.

— Из Москвы приехал? К нему? — уточнил пожарный.

— Черт, этот запах… — не стал отвечать Иван. — Что тут случилось?

— А так непонятно? — сухо хмыкнул другой пожарный. — Бытовое возгорание.

— Это я понимаю. — Иван раздраженно пнул мыском ботинка грязный ком снега. — А причина?

— Да обычная причина, — влез второй пожарный. — Хозяин уснул с сигаретой.

— Значит, вы уверены, что это — там, в кресле — хозяин дома? И он сам поджег свой дом своей сигаретой? Это факты или ваши предположения?

Из-за сбившихся кучкой пожарных вышел один постарше, жилистый, худощавый от природы — из тех людей, что никогда не задумываются над тем, что едят, и ни разу в жизни не были в спортзале за ненадобностью. Посмотрел на Ивана недоброжелательно.

— Информация о причинах пожара разглашению не подлежит. К тому же причины еще будут определены. Попрошу вас покинуть периметр, уважаемый, и не мешать работе.

— Вашей работе? — холодно переспросил Иван. — Я почему спрашиваю: вроде как если на адресе имеется труп, то это уже не ваше дело, а полиции.

— А вы, собственно, сам кто будете? — Жилистый шагнул вперед, встал вплотную к Ивану, планируя оттеснить его к улице.

— Просто прохожий. — Иван сплюнул, но отходить не стал. Так они и стояли, смотрели друг на друга. Иван сдался первым. — Я просто хочу понять, как именно было установлено, что человек, сидящий в кресле, — именно хозяин этого дома. Я хозяина знал, но вот опознать бы не смог — так он обгорел. Как по мне, нет никаких способов провести визуальную идентификацию.

— Да кто ж еще мог уснуть в кресле перед печкой тридцатого декабря в доме почти в двухстах километрах от Москвы? Машина его? — спросил жилистый примирительно. Иван отвернулся и недовольно кивнул. — Вот, машина его. Выпивал он по жизни? Да ладно, чего там. Около кресла бутылка валяется из-под вискаря. Сам видишь, прохожий, картина вырисовывается типичная. Иди, посиди в машине. Мы полицию вызвали, они тебе лучше нас ответят. Только вот когда они приедут, черт знает. Тебя хоть звать как, прохожий?

— Иван.

— А я — Алексей. — Пожарный подал Ивану руку, показал, что, мол, не враги. На одной стороне баррикады. Одно дело делаем. Он молча присматривался к Ивану, а потом перевел взгляд на дом. — Друг твой? Соболезную.

— Спасибо, — хрипло ответил Иван. Только тут до него начала по-настоящему доходить мысль, что страшный царственный мертвец в кресле — это он, Петрович, его бывший шеф, и что они не отпразднуют вместе Новый год. Больше никогда.

— Ты не представляешь, сколько у нас таких случаев, когда вот так же засыпают, выпивши, и сгорают.

— Представляю, — бросил Иван и получил удивленный взгляд пожарного. Ах, да, он же не знает, сколько раз Ивану приходилось выезжать на «головешки». Так что да, Иван знал, как много алкашей засыпает в своих креслах, на своих кроватях с горящими сигаретами, с валяющимися на полу бутылками с недопитым алкоголем, как часто пожар перекидывается на квартиры ни в чем не повинных соседей.

— Ну-ну, — кивнул пожарный, решив не развивать тему. — Хозяин-то чего, бизнесменом был?

— Почему бизнесменом? — удивился Третьяков.

— Непростой хозяин, говорю тебе, — продолжил тот, неожиданно перейдя на «ты». — Машина дорогая, и в доме тоже всего полно.