Знак Единорога. Рука Оберона - [4]

Валет сказал:

— Рэндом.

Потом его лицо расплылось в пятно, и он сказал:

— Помоги мне.

К этому времени я вроде как почуял, кто это. Контакт был очень слаб. Но вот лицо стало резче, и я увидел, что прав. Это был Брэнд. Он выглядел как демон ада и был то ли прикован, то ли привязан к чему-то.

— Помоги мне, — сказал он снова.

— Я здесь, — сказал я. — В чем дело?

— …пленник, — сказал Брэнд, и что-то еще, чего я разобрать не смог.

— Где? — спросил я.

На это он покачал головой.

— Не могу перетащить тебя, — сказал Брэнд. — Нет Козырей, и я слишком слаб. Тебе придется проделать долгий путь…

Я не стал спрашивать, как он ухитрился организовать вызов, не имея моего Козыря. Выяснить, где Брэнд сейчас, казалось более важным делом. Я спросил, как мне запеленговать направление.

— Взгляни внимательнее, — сказал Брэнд. — Запомни каждую черточку. Возможно, лишь раз я смогу показать тебе. И приходи с оружием…

Затем я увидел ландшафт — через его плечо, за окно, через зубчатую стену, — точно не уверен. Этот край был далеко от Янтаря, где-то там, где тени сходят с ума. Дальше, чем мне хотелось заходить. Застывший край, с текущими цветами. Ярость. День без солнца в небесах. Скалы, что скользили по земле, как буера. Брэнд был заключен в чем-то вроде башни… небольшой клочок стабильности в том текучем раскладе. Я отлично все запомнил. И вот еще: что-то там было, обвитое вокруг основания башни. Сверкающее. Радужное. Нечто вроде караульной твари… слишком яркое, чтобы я разобрал очертания, прикинул верный размер. Затем все это исчезло. Мгновение — и ничего уже нет. Остался я, по-прежнему пялящийся на валета бубен, с парнем напротив, не ведая, то ли тот уже свихнулся от моей длительной прострации, то ли озаботился, не случилось ли у меня приступа тошноты.

Я закрыл лавочку и пошел домой. Растянулся на кровати, покуривая и размышляя. Брэнд был в Янтаре, когда я отчаливал. Но позже, когда я спрашивал о нем, никто не имел ни малейшего понятия относительно его местонахождения. Он впал в один из своих приступов меланхолии, выпал из него и немедленно уехал прочь. Так-то вот. Вообще никаких известий… никоим образом. Он не отвечал, он не выходил на связь.

Я постарался оценить ситуацию под всеми углами. Брэнд был сообразителен, до хрени сообразителен. Вероятно, лучшая голова в семье. Он влип в неприятности и позвал меня. Эрик и Джерард были куда большими героями, и, вероятно, на приключение следовало пригласить их. Кэйн пошел бы просто из любопытства, по-моему. Джулиэн — чтобы выглядеть лучше, чем все мы, и чтобы выиграть очко у Папы. И, что проще всего, Брэнд мог вызвать самого Папу. Уж Папа что-нибудь да сотворил бы. Но Брэнд позвал меня. Почему?

Мне пришло в голову, что, может быть, на ком-то из прочих — а может, и не на одном — лежит ответственность за положение Брэнда. Если, скажем, Папа начал благоволить ему… Ну вот. Ты понимаешь. Чтоб не высовывался. Ну а если он вызовет Папу, то будет смотреться слабаком.

Так что я придавил первый импульс вызвать подкрепление. Брэнд звал меня, и вполне вероятно, что я невзначай перережу ему глотку, уведоми хоть кого-нибудь в Янтаре о том, что он передавал послание. О’кей. Но мне-то что до этих страстей?

Если тут замешано наследование трона и Брэнд действительно рвал пупок, чтобы выйти в лидеры, я сделал вывод: не самый плохой случай оказать ему услугу, о которой он будет помнить. А если нет… Тут прорезался весь спектр прочих возможностей. Наверное, он, топая домой, наткнулся на что-то — что-то, о чем оч-чень полезно знать. Меня даже заинтересовала методика, которую задействовал Брэнд, чтобы обойти Козыри. Было настолько любопытно, что меня потянуло пойти прогуляться и рискнуть, освободив братца.

Я сдул пыль с собственных Козырей и попытался еще раз достучаться до него. Как ты мог ожидать — ответа не было. Тогда я организовал себе хороший ночной сон и утром сделал еще одну попытку. Опять ничего. О’кей, ждать больше смысла нет.

Я почистил клинок, потребил фундаментальный завтрак и влез в чуть помятую одежку. Вдобавок я прихватил пару темных поляроидных очков. Неизвестно, как они там сработают, но та караульная тварь была кошмарно яркой… и никогда не вредно попробовать все, что можно придумать. По той же причине я прихватил и ствол. У меня возникло ощущение, что там он будет бесполезным — в чем и оказался прав. Но, как говорится, не попробуешь — не узнаешь.

Единственно, кому я сказал «до свидания», был второй ударник, потому что перед уходом я отдал ему свою установку. Я знал, что он лучшим образом о ней позаботится.

Затем я двинул в ангар, подготовил планер, ушел наверх и поймал подходящий поток. Казалось бы, чертовски хитроумный способ.

Не знаю, пробовал ли ты парить сквозь Тень, но… Нет? Ну, я правил над морем, пока земля не стала лишь блеклой линией на севере. Затем окрасил волны под собой в кобальт, взял выше и распугал птиц. Ветер сменился. Я заложил вираж. Под темнеющим небом я мчал наперегонки с волнами к берегу. Тексорами исчез, лишь только я вернулся к устью реки, обернувшемуся милями болот. Верхом на воздушных потоках я въехал внутрь материка, пересек и еще раз пересек реку на новых витках и петлях. Исчезли пристани, дороги, движение. Деревья стали выше.