Знаем ли мы все о классиках мировой литературы? - [5]

Чьи останки покоятся в могиле Грибоедова – самая большая загадка. Возможно, это кенотаф – она пуста. Но скорее всего, это невольная братская могила, в которой находятся останки нескольких членов русской миссии в Тегеране.

В Москве до сих пор нет музея Грибоедова, дипломатические заслуги которого сравнимы с литературными. А премия его имени не выдержала испытания писательскими разборками. Зато в Англии работает Грибоедовское общество, вручается Грибоедовская премия для студентов, одной из номинаций которой является максимально точный перевод на английский язык комедии «Горе от ума» с сохранением архаичных выражений, стиля эпохи, в которой писал драматург. Одним из лучших переводов этой пьесы считается текст, исполненный британским классиком, автором «Механического апельсина» Энтони Бёрджессом, названный перифразом Уайльда – «Как важно быть глупым».

Шпынь Фонвизин

«Сатиры смелой властелин», Денис Иванович Фонвизин (1745–1792), тоже состоял на дипломатической службе. Весёлый автор хрестоматийных комедий «Недоросль» и «Бригадир» исполнял более чем серьёзные обязанности – служил секретарём и доверенным лицом у главы Коллегии иностранных дел Н.И. Панина и хранил немало государственных секретов. После смерти шефа Фонвизин, надо полагать, продолжал тайно работать по дипломатическому ведомству: он выезжал за границу и довольно долго находился во Франции. Его письма сестре о сложной обстановке в этой стране полны проницательных наблюдений и точных выводов, которые дают возможность предположить, что тайными донесениями дипломата в Коллегии иностранных дел были вполне довольны.

Кстати, Фонвизина всегда раздражало преклонение русских перед европейцами, и он, со свойственным ему сарказмом, высмеивал так называемую «блестящую» жизнь в «прекрасной Франции»: «Удивиться должно, сестрица, какие здесь невежды. Дворянство особливо – ни уха ни рыла не знает. Многие в первый раз слышат, что есть на свете Россия». Это, что называется, замечание по существу. Но есть и более конкретное: «Бельё столовое так мерзко, так толсто и так скверно вымыто, что гадко рот утереть. Кроме толстоты, дыры на нём зашиты голубыми нитками! Нет и столько ума, чтоб зашить их белыми! Правду сказать, народ здешний с природы весьма скотиноват. Если кто из молодых моих сограждан вознегодует, видя в России злоупотребления и неустройства, и начнёт в сердце своём от неё отчуждаться, то для обращения его на должную любовь к отечеству нет вернее способа, как скорее послать его во Францию». Недипломатичное высказывание… Не правда ли?

Ведь в нашем представлении дипломат – это человек сдержанный и безукоризненный во всём: и в словах, и в манерах, и в одежде… Денис Иванович не вписывался ни в какие стереотипы. Его злого языка боялись все представители высшего света, включая и саму императрицу. Екатерина Великая не простила Фонвизину лаконичной и исчерпывающей характеристики его Бригадирши, в которой государыня узнала себя: «Толста, толста! Проста, проста!» К тому же царица испытывала и творческую зависть к литератору – она и сама писала пьесы, которые с фонвизинскими конкурировать не могли.

Екатерина понимала сатиру только в «улыбательном духе» – без злости. Фонвизин – совершенно по-другому. «Пикировка» царицы и писателя на литературном поприще продолжалась долгие годы. Княгиня Дашкова, издававшая сочинения Фонвизина, однажды принесла показать императрице его «Вопросы» для академического журнала «Собеседник». Императрица разрешила их напечатать, но только с ответами, которые составила сама. На знаменитый «Вопрос № 9»: «Отчего известные и явные бездельники принимаются везде равно с честными людьми?» – императрица не без остроумия отвечала: «Оттого что на суде не изобличены».

Впрочем, в чужом глазу Фонвизин, что называется, мог разглядеть и соринку, высмеивая любые недостатки с едким остроумием, но в своём не замечал и бревна. Он страдал от обжорства… Был неумеренным в питии… Любил волочиться за женщинами… Его главным стремлением было получение постоянных удовольствий. «Я положил за правило, – писал Фонвизин, – стараться вести своё время так весело, как могу; и если знаю, что сегодня в таком-то доме будет мне весело, то у себя дома не остаюсь». Одеться Денис Иванович любил как павлин. Отправляясь в Италию, писал: «Хочу нарядиться и предстать в Италии щёголем… «Это русский сенатор! Какой знатный вельможа!» Вот отзыв, коим меня удостаивают, а особливо видя на мне соболий сюртук, на который я положил золотые петли и кисти…» Как видно из этого письма, Денис Иванович был начисто лишён самоиронии. Особой порядочностью он тоже не отличался, что подтверждает история, наделавшая в свете много шума. В 1774 году драматург женился на вдове, купчихе Катерине Хлоповой. Вдова была дочерью весьма богатого купца Роговикова. В своё время она бежала из отчего дома и тайно венчалась с поручиком Хлоповым, отчего разгневанный дядя, опекун романтичной девицы, отказался выдать племяннице приданое в 300 тысяч рублей – огромные по тем временам деньги. Хлопов принялся судиться, его бумаги попали к Фонвизину… Таким образом Денис Иванович и познакомился с Екатериной… Но тут бедняга-поручик умер. Дальновидный Фонвизин не растерялся и быстро женился на вдове. И вскоре, с помощью могущественных покровителей, отсудил половину её приданого.