Змей подколодный - [42]

— Действительно, — удивляется Ольга. — Слушай, давай на крышу залезем.

— Давай! Самое то место для сюрприза!

В подъезде, том самом, где прожила пятнадцать лет, Ольга с подозрением смотрит на лифт и заявляет:

— Пешком пошли.

— Почему?

— Потому что! — говорит она, и Андрей молча подчиняется. И ладно, перебьётся без объяснений, у неё тоже секретов полно…

Впрочем, она и не смогла бы ничего объяснить — ничегошеньки! Её не трогают чистые, неисписанные стены, и дверь собственной квартиры на шестом этаже, обитая кожей, а не знакомым пластиком, тоже не вызывает особых эмоций. А вот в лифт заходить нельзя, знать бы ещё, почему… Подъезд неузнаваем, но дело не в этом! Ольге кажется, что за ними наблюдают, не сводя глаз: сквозь стены из квартир, и из щели лифта особенно.

Они беспрепятственно выбираются на крышу — ни решётки с замком, ни запоров на люке, и на крыше всё становится почему-то нормально. Тот же майский октябрь, и безоблачное небо, и широкий парапет, и куча разнокалиберных досок у парапета. Карцев сразу же начинает оглядываться в поисках сидений — Ольга давно знает, что он терпеть не может стоять.

— Давай свой сюрприз! — требует она.

— Сейчас-сейчас, — говорит Карцев и обращается к доскам. Он быстро строит из них подобие стола и скамейки и, усевшись, принимается распаковывать сумку. Ольга начинает хихикать, всё громче и громче, глядя на появляющиеся из сумки предметы. Предметы эти ничего таинственного в себе не несут: ядовито-зелёная пачка "Лучафера", спички, бумажные салфетки, полуторалитровая банка, почти до краёв налитая пенистой тёмно-рыжей жидкостью, две стеклянные кружки и объёмистый свёрток. Упаковочная серая бумага вся в жирных пятнах.

— Да чего ты смеёшься! — оскорбляется, наконец, пират. — Могу я пива попить или нет?! Смотри, какого я леща добыл!

— Какого? — сквозь смех спрашивает Ольга.

— Копчёного! Любишь?

— Обожаю!

— Тут главное — с пивом! — оживляется пират. — Нет, серьёзно, сил уже нет терпеть, в святом отказывают! А таких лещей я уже лет пять не видал, а тут… — Он внезапно замолкает и усмехается. — Н-да. Ты пиво-то пьёшь?

— Пью, — великодушно говорит Ольга и мысленно вздыхает, сообразив, что поцелуи откладываются: с таким-то запахом! А сам дурак. — Только ведь засекут.

— Пивом-то мы не напьёмся, верно? В кафешку зайдём потом. И вот я ещё купил. — Андрей добывает из сумки тюбик зубной пасты и гордо говорит: — "Поморин". Ничего гаже не знаю!

— А где ты кружки взял?

— Где-где… — говорит пират. — Спёр, понятно. Кружки — это тоже святое.

Некоторое время они молча вкушают святое, и Ольга исподтишка наблюдает за интересными выражениями пиратской физиономии: истовое наслаждение сменяется напряжёнными раздумьями и после очередного глотка возвращается вновь. Принимая у пирата кусочки, из которых тщательно выбраны косточки, Ольга жуёт обалденно вкусную рыбу и злорадствует, понимая, что он тоже сообразил насчёт поцелуев. А ведь точно собирался! Вот будет другой раз шампанское с конфетами покупать! На свидании пиво пьют одни уроды! Но что с дурачка взять, милостиво решает она, мал ещё!..

— Тебе же пятнадцать, да? А когда у тебя день рождения? — спрашивает Ольга.

— Шестнадцатого мая. Я Телец, — сообщает пират и поднимает кружку: — За Тельцов! Это самые лучшие мужики, между прочим!

— Я так и знала! — победно говорит Ольга. — Ты малявка! Я тебя на три месяца старше!

Кружка пирата дёргается и выплёскивает пиво, а пират начинает судорожно кашлять, и Ольга стучит кулаком ему между лопаток. Откашлявшись, пират жалуется:

— Такие вещи под руку говоришь! — и, поставив кружку на доски, вдруг начинает ржать, складываясь пополам и хлопая себя по коленкам. Ну не дурак? Какое уж тут шампанское, право слово!..

Пережидать, пока он отсмеётся, приходится долго — Ольга успевает вытереть пальцы, отойти к торцу крыши и всмотреться в степь за посёлком Рабочим. И когда она подходит к парапету, происходит одновременно несколько событий: взрёвывает бравурная, смутно знакомая музыка, Андрей резко замолкает, срывается с досок и в два прыжка оказывается рядом, а Ольга с визгом отскакивает назад, едва не сбивая пирата с ног. Он удерживает равновесие, хватает Ольгу в охапку и разворачивает к себе. Говорить они начинают одновременно и громко:

— Ты что! Ты куда пропала?!

— Там море! Море!

— Какое, на х… море! Я тебя не видел! Ты из воздуха прямо выпрыгнула! — кричит Андрей, а Ольга, пытаясь вывернуться, показывает в сторону Рабочего:

— Вон там! Сам смотри!

— Да стой спокойно! Твою мать, меня это всё достало! Куда я должен смотреть?! — и возмущённо орёт, непонятно к кому обращаясь: — Да выключите музыку, вашу мать! Козлы!!..

Ольга показывает снова и смотрит сама, но ничего интересного уже не видит: деревянные дома Рабочего, несколько пятиэтажек, за посёлком — степь, сплошная степь.

— Отпусти меня! — говорит она пирату, но пират прижимает её ещё крепче и принимается объяснять, что она отошла и пропала — исчезла, вашу дивизию, напрочь!..

— Да никуда я не исчезала, не ори! Я подошла вон туда, а оттуда всё изменилось — ни Рабочего, ничего! Море!

— Море? — переспрашивает он и, опомнившись наконец, отпускает Ольгу. — Не отходи, пожалуйста.