Змей подколодный - [43]

Они осторожно идут к парапету, и после очередного шага Андрей замирает.

— Вот, видишь! — говорит Ольга.

Музыка — вне сомнений, это гимн Советского Союза — становится ещё громче. Явившийся взорам пейзаж, в общем-то, вполне обычный, выглядит здесь совершенным бредом: горы и море. Дом обретается на песчаном берегу, а на песке лежат и бродят люди, стоят грибы и шезлонги.

— Ты это видела? У директора?.. — спрашивает Андрей.

— Нет, — говорит Ольга и протяжно вздыхает. — Нет, не это…

— Это Чёрное море, — спокойно говорит пират. — Кабардинка, была там?

— Я в Евпатории только была, — говорит Ольга, и ей становится чуточку легче. Андрей легонько подталкивает её:

— Отойди-ка. Увидишь ты меня?

Ольга отрицательно качает головой, но отступает и сразу же возвращается.

— Кошмар! — говорит она. — Не видно тебя, ногу по колено, и всё… Ф-фу-у!..

— Не пропасть бы совсем, — озабоченно говорит Андрей, и они отходят, пятясь. Пейзаж сразу же меняется: перед Андреем и Ольгой возникает продолжение крыши, скошенное и полупрозрачное. На этом продолжении, не замечая их, возятся с подобием планера двое мальчишек. Андрей свистит и хлопает Ольгу по плечу:

— Ты посмотри! Однако, дела!..

— Что? Кто это?

— Не узнаёшь? Это же мы с Лёхой!

Ольга вглядывается в мальчишек: да, один из них Андрей — года на три помладше, но это он, а второй, значит… Пират тянет её назад, но она упирается, не сводя глаз со второго мальчишки.

— Пошли, пошли, — говорит Андрей. — Это же не на самом деле. Ну его к шайтану, пошли…

Они опять отступают, но вторая крыша пропадает только через несколько шагов, почти сразу появляется вновь и тут же сменяется пляжем.

— Сужается, — говорит пират.

— Что?

— Сужается! Не накрыло бы нас. Из Кабардинки до гимназии не дозвонимся!

И они бегут к люку (Андрей прихватывает по дороге сумку), спрыгивают, игнорируя лесенку, в подъезд. Гимн с шипением обрывается, будто выключили проигрыватель, не подымая иголки.

Подъезд всё тот же — как и двор.

— Всё! — говорит Ольга. — Пошли отсюда! Я же говорила — странно здесь!

— Пиво жалко, — вздыхает пират. — Там ещё полбанки было…

Ольга внимательно осматривается. Но призраков и пляжей вокруг нет, и это даже обидно — она бы с удовольствием посмотрела на ту крышу ещё немножко. К счастью, она успела увидеть достаточно, камень с плеч — вот такой! Теперь она хоть знает, как выглядит объект её поисков!..

— Вы там маленькие ещё были, да? — спрашивает Ольга.

— Да, — говорит пират и мрачнеет лицом. Да ведь он ревнует! — осеняет Ольгу, и ей становится ужасно смешно. Она берёт пирата за руку и просительно говорит:

— Курить хочу. А мы же сигареты там оставили!..

— У меня ещё есть, — говорит Андрей.

— И не ори на меня больше никогда! — говорит Ольга. — Офигел!..

— Я испугался, что ты исчезла, — говорит пират, а Ольга, вспомнив, как он прижимал её к себе, искренне сожалеет, что не в состоянии была получить от этого удовольствие. Создать, что ли, нарочно экстремальную ситуацию? Или он всё же решится обнять её просто так, причём сегодня, а не через месяц?.. А что, если он вовсе и не умеет целоваться?..

— Пойдём посмотрим, забрали мою коробочку или нет, — говорит пират.

Руки её он больше не выпускает. Этот способ прогулки, совершенно детский и долженствующий вызывать воспоминания определённого рода (мерзкое раннее утро, по которому тебя волочат в детский сад), быстро приводит Ольгу в утреннее состояние души. Состояние блаженной, весенней и вечной сиюминутности, а происшествие на крыше кажется забавным приключением — не более. Она не противится этому — напротив, твердит про себя заклинание: "Пусть сегодня мне будет хорошо!" Всё хорошо! А если что, пират (рыцарь и телохранитель) рядом.

Коробочка, оставленная пиратом, лежит на месте, и он, чуть сильнее сжимая Ольгины пальцы, говорит сквозь зубы:

— З-зараза какая!..

2

Андрей расстроен; чувствуя это, Ольга тормошит его, заглядывает в глаза и всячески старается развеселить. Он тоже старается (сплетение пальцев весьма помогает обоим), и скоро им удаётся сосредоточиться исключительно друг на друге.

Мир продолжает быть прекрасным, а прогулка по улице Энгельса не несёт в себе неожиданностей и неприятностей — по крайней мере, для Ольги. Сегодня, неспешно шествуя мимо знакомых домов, ничуть не трудно представить себе, что находишься дома. Дома: ничего не случалось, ничего не было — ни похода по степи в отцовских штанах, ни вампиров, ни ночных полётов. Нет гимназии — это сон. Не слишком приятный, пока снился, но теперь, когда кончился, даже милый, почему нет. Волшебный, бестолковый, чуточку кошмарный — стоило, право, посмотреть! Главное же — что сон кончился напрочь, а значит, не существует и проклятого письма. На свете — май, рядом идёт влюблённый мальчик, они обсуждают не дурацкий боевик, а книгу "Альтист Данилов" и вычитанное там понятие "дзисай". Невероятное явление — умный мальчишка! Эксклюзив, на самом-то деле!

Около трамвайного распутья Андрей покупает ей мороженое и, пока Ольга разворачивает обёртку, неожиданно замолкает и отходит от ларёчка. Ольга скусывает верхний слой шоколада и, прожевав, открывает рот для вопроса. Но молчит тоже — вопросы неуместны.