Змей подколодный - [31]

Ты старалась не смотреть на храм, но получалось плохо. И та, в стекле, танцевала под твоим взглядом, потому что кроме тебя на храм смотрели сверху — и сбоку, отовсюду! — настоящие боги. Боги, заполнившие стеклом кубики на белом песке.

Песок, похожий на стекло: крошечные прозрачные камешки. Пересыпая их из ладони в ладонь, ты словно вертела песочные часы. Ведь песок был насыпан в стеклянную колбу, но ты не знала об этом, пока не стемнело.

Пропали храмы, колонны слились, стали рамкой часов, и там, за часами, явились ещё одно море и ещё одно небо. Песок, насыпанный в колбу, обернулся стеклом, колба — кубиком, храмом, а из пены моря вышел на берег бог. Бог был в длиннополом пиджаке и смеялся.

Бог стоял на берегу, за стеклом, а стекло проходило сквозь тебя, не причиняя боли, и ты закричала от страха. Тогда бог нагнулся, набрал в горсть белого песка и бросил его в стекло.

Колонны упали, увлекая за собой стеклянные храмы, вместе с храмами покатились прочь с берега, и там, в шкафу, встали прямо, а дверки шкафа закрылись, но этого Ольга уже не увидела.

3

Она застала себя умывающейся в собственной ванной.

Щипало глаза и текло из носа, значит, плакала и нужно умыться, а до ванной добрела в полусне, как лунатик. А снился, наверное, жуткий кошмар!

В полном недоумении Ольга обнаружила, что одета в трико и голубую футболку и стоит босиком, а вокруг живописно раскиданы шмотки. Платье полностью скрывало дно ванны, на краю обретались джинсы. На унитазе валялся свитер. На свитере стояла кроссовка. Вторая кроссовка лежала у двери, а посреди жуткого бардака пребывали туфли, содранные с ног без предварительного расстёгивания: один из ремешков был вырван напрочь — с мясом. Она вынесла всё это в комнату и убрала в шкаф, пытаясь вспомнить причину столь странных переодеваний.

Ничего.

Только море.

Море и белый песок.

Ольга выглянула в окно в поисках моря. Но в окне имели быть знакомые виды: мелкие цветы в клумбах, фонтан-ёжик на площадке у входа в общагу. В фонтане лежали разноцветные камешки — никакой не песок. Под окном стоял Олег Витальевич, разговаривая с третьекурсницей Викой. Вика кивала, глаз с него не сводя, а химик вдруг глянул вверх — прямо на Ольгу. И кошмар вернулся: с размаху плюхнулся на тахту и радостно стал подпрыгивать, тыча пальцем в скомканный плед. "Было, было", — сказала тахта. "Ой, было, — подтвердил кошмар, — помнишь, да?! Кондуит! Исключение! А потом! Ты крутую истерику закатила — реально!"

— Я была у директора, — сказала им Ольга. — Кабинет директора… море… Шкаф и море… Директор опять меня от чего-то спас…

"Да это всё фигня! Чего там спас! А вот тут! — вопил кошмар. — Куратор тебя забрал после моря! И тут! Безо всякого сопротивления!.."

"Было, было", — сказала тахта.

Третьекурсница Вика за окном присела в реверансе, Олег Витальевич завернул за фонтан, на дорожку, ведущую к преподавательскому коттеджу.

Море и белый песок.

Ольга влезла в первое попавшееся платье и выбежала из комнаты — в коридор, на лестницу, вниз, вон отсюда, она почти летела по аллеям, не разбирая дороги, словно кто-то дорогу ей указывал — и указывал правильно.

Высокая терраса, густой лесок на ней. Шесть ступенек узкой лесенки. Колючий кустарник. Еле заметный проход на полянку, а на полянке курили, сидя на корточках, мальчишки — человек пять, и среди них был Андрей Карцев.

Он вскочил сразу, кинулся навстречу, потащил в кусты и там, в кустах, где уже никто их не видел, заглянул, наклонившись, в лицо и спросил в страшном волнении:

— Ты что?! Эй!..

Тут Ольга заревела, и он немедленно её обнял, прижал к себе и принялся гладить по спине, не прекращая спрашивать:

— Эй! Да ты что? Что случилось?! Ольга! Оль, да перестань…

Продолжалось всё это минут, наверное, пять: Карцев бормотал что-то невнятное и утешительное, а она ревела, уткнувшись ему в пиджак. Но пять минут прошли, и Ольга опомнилась. Отстранилась, опустилась на коленки, расправив по траве юбки.

— Дай сигарету.

Он уселся рядом и подкурил ей сигарету.

— Что случилось-то?

— Фигня, — сказала Ольга, вытирая глаза, и Карцев дал ей платок. — Фигня, вообще-то. Не обращай внимания.

— Ольга, — сказал он. — Что случилось?

— Меня выпороли, — сказала она и всхлипнула. — Но дело не в этом.

— Ясно, — сказал Карцев. — А в чём?

— Меня историк вчера засёк, ну, запах унюхал. Тебя не засекли?

— Нет.

— А Делик твой дебил полный, сам признался, я ему утром сказала, а он пришёл меня выгораживать. Всё испортил! Но дело не в этом.

Она положила сигарету в траву, высморкалась и искоса глянула на пирата. Пират сидел, наклонившись к ней, на лице у него были написаны тревога и сочувствие — вполне уместные. И ни следа брезгливости, надо же!

— Чего ты уставился, — сказала она. — Слушай, мы где вообще? Не увидят тут?

— Не должны. Хлопцы всегда здесь курят.

— Ага. Ну вот, и я устроила куратору истерику, сказала, чтобы меня исключали, потому что я не хочу… не буду. Ну, ясно.

— Ясно, — сказал пират, и она снова на него посмотрела — нет, он не смеялся.

— Тогда он меня повёл к директору. Ну, Олег Витальевич.

— Я понял.

— Ты очень умный. А у директора… там я не знаю, что было, но потом он меня забрал оттуда, и… и я не сопротивлялась больше. Не знаю, почему!