Змей и Радуга. Удивительное путешествие гарвардского ученого в тайные общества гаитянского вуду, зомби и магии - [95]

Внутри было прохладнее. Жозефина представила нас своему президенту, которого звали Андре Селесте́н. Оказывается, мы уже видели его дважды – в числе почётных гостей на празднике, а до того на центральной площади Сен-М арка, где указал его нам дядя Рашели, Робер Эрье. Тогда, в мундире тон-тон макута, он смотрелся эффектнее. Сейчас перед нами на лежанке валялся бедняга, которого здорово избили. Лицо распухло от побоев, полученных во время массовой ночной драки, возникшей во время праздника Papa. В таком состоянии не до гостей, но хозяин попробовал встретить нас стоя. Рашель тут же уложила его обратно. С сотрясением не шутят, а в необработанные раны могла попасть инфекция. Пообещав вернуться на другой день, мы оставили немного денег на продукты и рванули в город за медикаментами, которые поручили доставить по назначению Жозефине.

Мы продолжали навещать Селестена день за днём, пока он не пошёл на поправку. Примерно через неделю он уже был в состоянии с нами общаться, уже хорошо понимая, что нас интересует больше всего.

В отличие от Леофена и Жана Батиста, чей солидный вид сразу бросался в глаза, Андре был новичком на руководящем посту, полным инициатив реформатором. Юношей он прибыл в Сен-Марк специально, чтобы вступить в ряды Бизанго, и неудивительно, что вскоре ему стало тесно в одном отделе с месье Леофеном. Уволенный за неповиновение, он быстро организовал собственную ячейку, которая на данном этапе успешно консолидируется.

Амбиции его были чрезмерно велики, зато его ещё не коснулась коррупция. А главное – он был шокирующе откровенен. Будучи равным среди первых, он, соблюдая верность своим богам, уповал на их содействие в реализации прогрессивных замыслов. Наше случайное знакомство сулило Андре открытия, не уступающие по значимости нашим.

– Предлагаю нормальное сотрудничество, – оживился Андре. – У меня есть то, что вы ищете. Я могу вам предоставить нужные сведения. А у вас есть то, что нужно мне.

Было ясно, что его интересуют не только наши деньги, но и связи, полезные для развития вверенной ему территории. Он подытожил свои нужды без обиняков, с искренностью, достойной уважения. Стайка ребятишек у него за спиной толпилась вокруг очага с дымящейся снедью. Усталая женщина драила песком кастрюлю, рядом лежали жалкие дровишки, стояли банки с водой, слишком драгоценной, чтобы тратить её на купание. Мы оказались у него в гостях неслучайно. От этого факта не отвертишься. Мы взглянули друг другу в глаза. Селестен привстал на лежанке. Его хриплый смех означал – «по рукам».

Была среда – день сбора членов общества. И с наступлением темноты мы снова очутились в хоромах месье Андре по его приглашению. Мы как всегда опоздали, увидев массу людей, с нетерпением ожидавших, чтобы зажёгся фонарь, что знаменовало начало церемонии. Под соломенной крышей в притворе храма три женщины вытанцовывали под небольшой ансамбль ударных инструментов. Завидев нас, они остановились. Помещение было слишком тесно, и людей немного: все свои. Наш нежданный приход стал для них неожиданностью. Знакомые приветствовали нас как родных, остальные беспардонно разглядывали, с наигранным изумлением, типа: «Смотри-ка, белого привезли!»

Хозяина дома, Андре, нисколько не смутило наше опоздание, и после обмена любезностями он собрался представить нас своему духу-наставнику. Нырнув следом за ним во внешнюю темноту, мы на ощупь пробрались к пристройке, ютившейся буквально на краю обрыва. Оповестив духов тремя ударами в дверь, Андре отодвинул ржавый засов и проводил нас к занавешенному алтарю, посреди которого в чаше с горячим воском тлел одинокий фитиль. Прямо над ним с потолка свисал целый планетарий колокольчиков и зеркальных осколков. Нас усадили в плетёные кресла, придвинутые друг к другу. Когда Андре склонился над нами, чтоб о чём-то предупредить, я впервые заметил у него чёрную повязку на подбитом глазу.

– Понимаете ли, вы ведь его ни разу не видели, а для вас это очень важно. Есть вещи, для меня недосягаемые ни во времени, ни в пространстве. Только он может открыть вам тайну по-настоящему.

За спиной раздался чей-то кашель, и я понял, что мы не одни. Отдёрнув занавес, Андре велел кому-то принести бутылку рома. «И скажи там – пусть танцуют!», – скомандовал он, поворачиваясь к нам.

– Итак, друзья, приступим к урокам. Вам предстоит увидеть грандиозные вещи. Поскольку белый среди нас только ты, Уэйд, твоей наставницей будет Рашель. Она и покажет тебе то, что я ей покажу. Все всё поняли? Точно? Тогда – приступим.

Андре поднял колокольчик и зазвонил в него, проведя свободной рукой по зеркальному занавесу, вызвавший волну янтарной «цветомузыки». Его помощник бесшумно ретировался, поставив бутылку у наших ног. Звякнув ещё разок, Андре уселся и приступил к заунывной, чарующе-снотворной литургии. Он вызывал духов. Перечислив поимённо примерно две сотни, он внезапно запнулся и сменил тональность, утратив контроль над речью.

Это откликнулся «Гектор Виктор» или пвин – источник магической силы сообщества материализовался.

– Э-Э-Э-ТО ЧТО? САМ-ТО КАК? И-И-И-НОСТРАНЦЫ ТУТ ДВОЕ? ВЫ О-О-ОТКУДА, ИЗ ПОРТ-О-ПРЕНСА? РА-РА-РАД ЗА ВАС. А Я БУДУ ГЕКТ