Змеиное проклятье - [30]

Он был уже настолько тронут, что совершенно не удивился этому и пополз к ближайшему домику, милого синего цвета с резными темными совами на крыше.

Постучал в дверь. Ее открыл мужик лет сорока из за плеча которого выглядывало многочисленное его семейство. При виде Старостина дети кинулись с визгом прочь, но он не заметил этого и пошел на хозяина дома радостно говоря:

- Люди! Люди да?! Люди здесь, а я из водя! Люди...

И не замечал он, что вместо слов у него вырывается низкие сухой шип и сип, а человек пятится от него с широко раскрытыми глазами.

Он все еще радостно причитал, когда хозяин дома дошел до стены, а затем пошарился в антресоли над головой вынув оттуда ружье, тульскую двустволку.

- Друзья! Люди! Тепло!!! - не замечая ничего еще сипел Старостин, когда хозяин поднял ружье и выпалил из обоих стволов.

Дуплетный залп крупной дробью, оборвал жизнь Алексея Старостина, в прошлом подающего надежды бизнесмена, а ныне непонятного монстра, но дело было сделано.

Вместе с шипящим приветствия кораблекрушенцем в Черпихово пришла змеиная.

Саврасов, хозяин приметного синенького дома в котором в дальнейшем поселился Серега, постоял немного над трупом змеечеловека, а затем крикнул жене собирать вещи. Днем они уехали. Что с ними стало мы уже знаем.

Но начало было положено.

Странности начались этим же вечером. Один из путешественников, проезжающий Черепихово, неожиданно потерял управление автомобилем и врезался в стену разрушенного дома прямо на глазах у изумленных селян. Когда подбежали, то внутри раздолбанного вдребезги автомобиля оказалось пусто. Озадаченные селяне разошлись, а час спустя местный пьяница Степан приплелся шатаясь в бар, прежде чем рухнуть на пол успел поведать, что рылся в обломках машины и неизвестно как напоролся на сидящую там змею, которая его соответственно укусила. Случай был странный но на него никто не обратил особого внимания, ведь народ до сих пор разгребался в осколках бури.

Около, девяти трое селян, что объединенными усилиями чинили один из домов наблюдали в вечернем небе полет гигантской летучей мыши, а следом за ней двух крупных серых волков, неспешно бредущих вдоль улицы. Пока они смотрели на эту невидаль один неожиданно куда то исчез, а обернувшиеся соседи увидели лишь крупную серую гадюку, что медленно сползала с крыши, а затем бухнулась на землю.

В девять тридцать старый Кузьмич спустил свою плоскодонную лодку в тихие и спокойные воды Волги, намереваясь порыбачить в прибрежных камышах, неподалеку от Воскорецкого омута.

Вечерело, небо было таким де чистым и прозрачным, как и за день до бури.

Звезд еще не было, а солнце таяло в мутной дымке на Западе.

Кузьмич всегда выезжал на рыбалку на закате, он плавал вот так уже много лет и пожалуй не разу не пропустил своего любимого момента, когда день угасает, а небо над головой неожиданно становится на удивление огромным и всеобхватным, а сам ты кажешься лишь крошечной букашкой на гладком зеркале воды.

Кроме того вечером хорошо клевало, конечно теперь рыбы уже не столько как раньше , но все таки поблизости один из самых глубоких омутов на Волге и по слухам там еще водятся двухметровые зубастые щуки.

Двухметровых щук Кузьмич ловить не собирался, годы не те, да и на его хлипкую удочку - палочку особо много не на рыбачишь, но на средних карасиков вполне можно рассчитывать. Кузьмич любил рыбу и часто сам готовил из нее крепкую наваристую уху, на которую имел обыкновение приглашать половину села.

Рыбак направил свою утлую деревянную, обшитую в некоторых местах плоскодонку на противоположный берег, до камышей надо было идти по стремнине, а затем довольно резво выгребаться у к берегу, а то унесет дальше. Здесь бы помог мотор, но старый давно вышел из строя, а на новый катастрофически не хватало денег.

Солнце стаяло, с реки потянуло холодком и Кузьмич поплотнее запахнул брезентовый дождевик - лучшую защиту от ночного холода. На реке нельзя разжечь костер и погреться, тут приходится часами сидеть неподвижно и потихоньку впитывать ночную стынь. Лодочка тихо скользила по неподвижной воде, к вечеру стихает даже самая легкая зыбь, а по обоим сторонам от нее становилось все темнее. Не загорятся в этой непроглядной тьме яркие электрические огоньки, электричество отрубилось на обоих сторонах разлива, порвало везде провода и говорят, даже поломало сильно местную Ярославскую электростанцию, так что не скоро засияет свет яркий в домах. Ну а керосинки светят так слабо, что их и не видно.

Слева в Черепихвого взметнулся огненный язык и тут же утих.

- Жгут чего то? - спросил сам себя Кузьмич и снова глянул ту сторону, там было видно легкое свечение, словно что то тлело.

Раздавались вроде еще выкрики, но рыбак был туговат на ухо, особенно в последнее время и ничего расслышать не мог.

Солнце село за горизонт, но западная сторона неба была еще довольно светла, хотя на противоположной уже сгустилась тьма и горело с пяток звезд. Неясные крики смолкли, и снова настали тишина, даже собаки не лаяли.

- 'Нехорошее время настало' - подумал Кузьмич оглядывая берег- 'Все перечеркнула буря проклятая!' У Кузьмича больше не было дома, да и он сам то уцелел по счастливой случайности, вид как тяжелая деревянная стропила с хрустом пробила пол всего в двух шагах о его кровати. На которой он к тому времени уже спал. Половину прошлой ночи он провел под проливным дождем, бегая вот в этом самом дождевике в поисках укрытия. Ему также довелось наблюдать падение дуба на дом культуры и бреющий полет трактора. Из ужасов той ночи он еще помнил мучительную смерть соседской коровы, заброшенной вихрем на провода и разом их замкнувшей, и двоих Щербинских судорожно пытающихся спасти роем вылетающее из их дома имущество.