Змеи, драконы и родственники - [4]

Дело было во время знаменитой Нишутибрякской войны Северо-Востока с Юго-Западом, когда на фронте установилось некоторое равновесие сил и враждующие стороны уже подумывали о том, чтобы сесть за стол переговоров. Измотанные затянувшимися сражениями армии противников воевали без прежнего пыла и, где могли, отлынивали от дела, старательно избегая столкновений.

Янцита, не имевший никакого отношения ни к войскам Северо-Востока, ни к армиям Юго-Запада, провел стремительный рейд в обе стороны и захватил оба штаба. Затем объявил наступление мира и слияние обеих армий в одну.

А пока ошеломленные Северо-Восток и Юго-Запад силились понять, что произошло, подумал немного и заодно провозгласил себя законным и единовластным правителем Пузямских низменностей и Ухтамских высот, на которые все равно давно уже никто не претендовал в силу ненаселенности и труднодоступности этих территорий.

Однако политически это был верный ход, ибо новообразованная армия становилась не бродячей и бесхозной, а государственной. И отныне Янцита мог вести бесконечные войны, оправдывая свои действия заботой об интересах собственного государства. Хотя какие могли быть интересы у Ухтамских высот, если на них могли обитать только живые существа, добиравшиеся сюда по воздуху, как-то: птички, пчелки, жучки и бабочки?

Впоследствии множество историков объясняли блестящий успех молодого военачальника воздействием одного из магических артефактов, которые Янцита к тому времени собирал уже довольно долго и обстоятельно. Иные ученые склонялись к версии о личном магнетизме полководца, а некоторые выдвинули странную теорию о том, что просто пришло время таких героев и Янцита всего-навсего занял пустующую нишу. «Не было бы Янциты, — утверждали они, — непременно появился бы кто-нибудь другой». Но эта смелая теория не получила в Вольхолле широкого распространения.

Один из ученых мужей Шеттского университета, правда, написал нетленный труд «О роли личности в истории», используя биографию Янциты как иллюстрацию к своим выкладкам, однако эта работа поражала в основном объемом и весом, но никак не идеями.

Янцита на профессора обиделся и дал себе слово однажды завоевать Шеттскую пряхипчазию с единственной целью — уволить ученого мужа безо всякого выходного пособия.

Но расскажем все по порядку.

После объединения армий и основания собственного государства Янцита понял, что такую силу не стоит расхолаживать и надо бы озадачить какой-нибудь сверхцелью. Ничего оригинального ему придумать не удалось, посему он решил заняться банальным переустройством мира. Почему-то все до единого руководители мощных армий мечтают объединить суверенные государства в огромную империю. Молодой полководец тоже мечтал о собственной империи и во внезапном озарении придумал ей скромненькое название — Всениганская Трахтибурдульская республика.

В какой-то старинной книжке он вычитал, что республика, хотя никому не известно, что это такое, — это очень положительное явление в истории любого королевства. Однако если назвать царство, королевство либо империю этим завлекательным и скромным названием, то народ будет довольным и счастливым и налоги станет платить гораздо исправнее. Собственно, именно упоминание о налогах и решило дело в пользу республики.

Теперь Янците оставалась мелочь — каким-то образом эту империю завоевать и удержать. Эта идея понравилась не всем, особенно тем, кто давно жил в родовых замках и дворцах и о преобразовании своих земель в какую-то республику и слышать не желал. Поэтому у Янциты возникли некоторые трудности.

Однако армия любила его, а он, со своей стороны, любил ее и придерживался одного правила: где бы ни воевать, лишь бы не воевать, а решать все переговорами, уговорами, угрозами и обещаниями лучшей жизни. Как ни странно, иногда ему это удавалось.

Общаться с огромной армией было трудно, и в связи с этим полководец обзавелся специальным древним магическим предметом для выступлений перед большой аудиторией. Оральнический кричапильник по виду напоминал привычный нам мегафон, но в отличие от последнего обладал странной особенностью: вместо усиления звука он часто излагал собственное мнение или мысли не по существу сказанного. Порой он завывал так, что кровь в жилах стыла, а иногда глаголил на древних, никому не ведомых языках. Но без кричапильника, который продали Янците как пелюгальник, он уже обойтись не мог и мирился с его взбрыками.

Янците давно уже стукнуло тридцать. Армия, энтузиазм и влияние на континенте были уже не те, но пристрастие к магическим вещам осталось. Не угасла и мечта о создании республики, а если не республики, то, на худой конец, какого-нибудь Ляпонтского Зездрячества. Вот он и странствовал по свету, потихоньку воюя и повышая боевое мастерство своих войск. Однако, хотя отдельные сражения ему удалось выиграть, дальше он не продвинулся, и в Вольхолле о нем говорили скорее как о разбойнике крупного масштаба, нежели как о непобедимом и грозном завоевателе.

Мечтая о новой и светлой жизни, он каждый раз сокрушался, что вступает в очередное сражение, и каждый раз давал себе зарок, что оно непременно станет последним. И каждый раз находилась масса причин, чтобы нарушить это торжественное обещание.