Злой пес - [25]

Шаурма закончилась, как и время на раздумья. Осталось только купить билет на поезд и отправиться в Юнгородок, желательно, не задерживаясь на Кировской. И стоило чуть поторопиться, сделать шнеллер-шнеллер, чтобы не упустить две бронированные дрезины и широкую платформу между ними, накрытую легким бронеколпаком. Прогресс, несмотря на положительные изменения в наружном и подземном мире, бдительности терять не хотел. Совершенно.

Голубое и белое, они любили использовать эти самые цвета. Как синь никогда не виданного неба и матовые бока ракет «Союз», готовящихся рвануться в космос. Не той, ржавеющей у Российской, а настоящих, когда-то уезжавших из Самары на Байконур.

Поговаривали, что настоящие культисты именно жители анклава Прогресс. Что там, в огромном цехе, выстоявшем в Войну, бережно сохраняемая и постоянно реставрируемая, спит настоящая красавица, готовая хоть сейчас, в реве и пламени двигателей, устремиться вверх, к звездам.

Но Хаунд в такое не верил. Слишком уж рациональны и серьезны были все его знакомые заводчане.

Как вот Савва, например. Высокий, чуть полноватый, несмотря на время вокруг, вроде бы кудлато-светленький, как барашек, но…

– Привет, Хаунд, – здороваться с мутантом за руку Савве было не в падлу. – Домой?

– По делам.

Не то чтобы Хаунд думал о страшной секретности места своего проживания. Нет. Если кто захочет найти, так всегда найдет, а уж в возможностях фейсов с Прогресса он и не думал сомневаться, йа. Но так оно казалось… более правильным, что ли.

– Вон там сядешь, на платформе. Эй, Курносов, вон то место занято. Что, гражданка? Занято, говорю.

– Как поторговали?

– Да хорошо. Новые ружья идут на раз-два, десять штук за сегодня продали.

– Это которые с замками?

– Да. Слушай, не поможешь с деревом? Не знаешь, где бы отыскать что-то хорошее на ложи?

– Помогу, йа.

Ружья с замками, оставшиеся пять штук, тот самый Курносов сейчас сдавал под роспись в бронедрезину. Кремневые замки, рассверленные граненые стволы, деревянные, выточенные на токарных станках ложи. Даже с узорами и покрытые лаком. В комплекте пороховница из пластика под рог с притертой крышкой, три сменных кремня и мешочек со свинцовыми шариками-пулями…

Хаунду не было смешно. Он все ждал, когда появится на рынке первая кираса и шлем с простеганным капюшоном и хауберком. Нарезное и автоматическое еще нужно найти, а складов в округе не так и много. Да и найденные… давно прибраны кем посерьезнее.

Обычный АК-74М шел в половину своего веса медикаментами, в три веса молодых и уже по разу нормально опоросившихся свиноматок, с десяток обычных сильных и молодых работников или одного мастерового. Ну или в двадцать литров рабочего топлива с хорошим октановым числом.

И это только начало. Потому-то в Петра Дубраве «коммунары» радостно потирали руки и разыскивали все залежи мусора с нечистотами, добывая в них драгоценную селитру для черно-зернистого дымного пороха.

А еще город жил постоянным страхом и ожиданием, все два года с похода клятого Ориса, страхом и ожиданием прихода военных с Черноречья. Бригада миротворцев, с танками, артиллерией, запасами всего на свете и… умением воевать. Но те пока не шли, почему-то.

– Хаунд?

– Йа, майн фрёйнд?

– Ты не встречал на неделе предложений по продаже… безоткаток?

О-о-о… вот оно и с этой стороны пришло. Дас гут, дас гут…

– Надо подумать.

Савва кивнул.

Безоткатки, самые простые реактивные гранатометы с запальником вместо электроспуска, делали на Металле. Делали так хорошо, что они всплывали последний год повсюду. И иногда били прямо по передовым постам Прогресса. А еще их очень любили рейдеры. Это точно.

И сейчас Савва, что уж точно не просто торгаш высокого уровня, почему-то интересуется этими изделиями. Любопытно…

Надо подумать.

Город у реки (Memoriam)

У дядюшки Тойво достаточно свободного времени. У хорошего охотника всегда так, а финны охотники отличные. Даже если полжизни провели в мертвом городе у русской реки.

Устроить правильный пийло, тайник, дело сложное. Дед рассказывал, как красные, вошедшие в Суоми, боялись «кукушек». Снайперов, засевших в деревьях и бивших наповал. Дядюшка Тойво, даже тогда, совсем мальчишка, знатно смеялся над такими сату, байками и дуростью. Ну, скажите, какой дурак сядет на дереве и начнет стрелять, подставляясь? Хороши леса на родине, но все равно увидят и расстреляют в упор, саданут из пулеметов – и все… А армия у них тогда и перед Войной была небольшая, каждый солдат на счету, а стрелок так особенно.

Другое дело, что все возможно. Один отвлекает, погибая и принимая огонь на себя, замерзает застывшей бело-красной статуей в ветвях берез или елей. А другой, сидя дальше и незаметно, делает один выстрел, точный и смертоносный, в кого-то важного. Такое ни один финн, если идет война, не сможет не сделать. Родина важнее жизни, твоя смерть ничто рядом со смертями детей и женщин.

Свои тайники дядюшка Тойво устраивал давно. Бродил по мертвому городу, прикидывал все варианты, мало ли, запас карман не тянет. Тут, там, еще в паре мест, так, чтобы потом было легче… охотиться.

В городе, казалось бы, куда как просто спрятаться среди руин, старых стен, провалов в домах и дырявых прогнивших крышах… ну-ну. Дядюшка Тойво ни с кем об этом не говорил, но сам с собой иногда даже спорил, разглядывая с разных сторон тайник, сделанный пару месяцев назад. А как еще проверить место, укрываемое тобой самим? Только через месяц, два, полгода. Тогда можешь и не рассмотреть, а если сам не рассмотришь, другой вряд ли догадается.