Злой гений Нью-Йорка - [37]

— Конечно, наврал. Я все время подозревал, что отчёт, данный им о том утре, был несколько условен. Но не стоит идти к нему с расспросами. Он просто скажет, что кухарка ошибается.

Маркхэм не успокоился.

— Но я хочу знать, где он был вчера утром. Почему это миссис Друккер старается уверить нас, что он спал?

— Вероятно, она тоже ходила в его комнату и видела, что она пуста. Когда она узнала о смерти Спригга, то стала придумывать alibi. Но не выйдет ничего хорошего, если вы сейчас же пойдёте обличать несообразность её рассказа.

— Может быть, — серьёзно заговорил Маркхэм, — я и добился бы объяснения этого омерзительного дела.

Ванс ответил не сразу. Подумав, он тихо сказал:

— Все-таки не следует рисковать. Если то, что вы думаете, окажется правдой, и вы сообщите только что полученные вами сведения, маленький человек может на этот раз не удовлетвориться оставлением фигурки у дверей…

Маркхэм с ужасом посмотрел на него.

— Вы думаете, что жизнь кухарки будет в опасности, если я сейчас воспользуюсь уликой против него?

— Самое ужасное в этом деле то, что пока мы не добьёмся правды, опасность не исчезнет. Мы не можем подвергать ей кого бы то ни было…

Дверь на крыльцо отворилась и на пороге появился Друккер. Его взгляд остановился на Маркхэме и хитрая, злобная улыбка скривила его рот.

— Надеюсь, я не помешал? Но кухарка только что сообщила мне, что сказала вам, будто бы она видела, как я вышел через заднюю дверь утром в день убийства м-ра Робина.

— Так что же из этого, м-р Друккер? — спросил Маркхэм.

— Я только хотел сказать вам, что кухарка ошибается. Она, очевидно, спутала дни, я часто прихожу домой через эту дверь. Я уже сказал вам, что ушёл со стрельбища через ворота, выходящие на 75-ю улицу, и после короткой прогулки в парке вернулся домой через парадную дверь. Я убедил Грету, что она ошиблась.

Ванс внимательно слушал. Потом он повернулся и встретил улыбку Друккера тоже ясной невинной улыбкой.

— Вы убедили её, может быть, при помощи шахматной фигуры?

Друккер дёрнул головой и втянул глубоко воздух. Его исковерканное тело напряглось, мускулы у глаз и рта задрожали, жилы на шее вздулись как верёвки. На одно мгновенье я подумал, что он потерял власть над собою, но с большим усилием он принял спокойный вид.

— Я не понимаю вас, сэр. — Голос его дрожал от гнева. — Причём тут шахматная фигура?

— Фигуры носят различные названия, — лаконично заметил Ванс.

— Вы будете рассказывать мне о шахматах. — Ядовитое презрение было в его голосе, но все-таки ему удалось усмехнуться. — Конечно, разные названия: король, ферзь, ладья, конь. — Он вдруг остановился… — епископ … — Он прижался головой к дверям и захохотал. — Так вот что вы подразумеваете! Епископ!.. Да вы просто сборище глупых детей, играющих в какую-то дурацкую игру.

— У нас есть основательные причины думать, — сказал с внушительным спокойствием Ванс, — что играет в эту игру кто-то другой, и шахматный епископ в этой игре имеет символическое значение.

Друккер успокоился.

— Не принимайте всерьёз неразумные речи моей матери, — укоризненно сказал он. — Воображение часто играет с ней разные шутки.

— Но почему же вы заговорили о вашей матушке?

— Да ведь вы сейчас беседовали с нею? И ваши рассуждения напоминают мне её безвредные галлюцинации.

— С другой стороны, — мягко заметил Ванс, — ваша мать могла иметь серьёзные основания для страхов.

— Вздор!

— Но все-таки, м-р Друккер, мне очень важно знать, где вы были вчера утром между восемью и девятью часами?

Друккер как будто хотел ответить, но потом губы его опять сжались, он долго смотрел на Ванса, высчитывая что-то. Наконец, громко, твёрдо заговорил.

— Я работал в кабинете с шести утра до половины десятого. Уже несколько месяцев я работаю по интерференции света. — В глазах ею загорелся фанатический огонь. — Но вчера утром я проснулся с ясным представлением о некоторых факторах моей теории, сейчас же встал и пошёл в кабинет.

— Значит, вы там и были, — спокойно сказал Ванс. — Это не особенно важно. Простите за беспокойство. — Он кивнул Маркхэму, и мы пошли на стрельбище. По дороге он обернулся и, улыбаясь, заботливо сказал: — Миссис Мендель под нашим покровительством. Очень будет больно, если с ней что-нибудь случится.

Друккер глядел нам вслед как загипнотизированный.

Когда мы отошли достаточно далеко, Ванс обратился к Хэсу.

— Сержант, — сказал он беспокойно, — эта честная немецкая фрау сунула голову в петлю. Честное слово, я боюсь. Поставьте-ка около дома Друккера хорошего человека на ночь, вот под теми деревьями. При первом крике или призыве о помощи пусть он сразу же ломится в дом… Я спокойнее усну, если буду знать, что ангел в штатском платье охраняет сон фрау Менцель.

Глава XIV ШАХМАТНАЯ ИГРА

Вторник, 12 апреля, 11 часов 30 мин. утра

По дороге к дому Дилларда я решил, что сейчас должны быть наведены справки о том, где провело ночь каждое лицо, хоть сколько-нибудь связанное с этой драмой.

— Не надо только сообщать о случившемся с миссис Друккер, — предупредил Ванс. — Наш полуночный странник, оставивший епископа у дверей, вовсе не желал, чтобы мы знали о его визите. Он был уверен, что бедная дама от страха не решится нам сообщить об этом.