Зловредный старец - [13]

Такого же, чтоб вместо всего перечисленного участникам процесса просто раздали протоколы с обвинительным заключением, да еще и в папках из плотной толстой бумаги (тоже мое нововведение — хотелось бы, конечно, еще и скоросшиватели ввести, но с местным уровнем развития ремесел они выходят слишком уж дорого) — это прям ноу-хау.

Разумеется, все показания были таким образом отредактированы, чтобы хоть малейшая причастность Валиссы ко всей этой истории полностью исключалась. Если уж жена Цезаря должна быть вне подозрений, то невестка Лисапета и тому подавно.

Впрочем, новизна в порядке судопроизводства Владетельных ничуть не смутила — народ у нас в стране поголовно образованный, князья тем более, так что зарылись в бумаги и принялись тщательно изучать — при этом периодически издавали такие звуки, будто читают увлекательный детектив, а не написанные сухим канцелярским языком протоколы допросов.

— Есть ли необходимость вызывать в зал Совета свидетелей, чтобы они лично подтвердили написанное? — спросил я, когда с изучением материалов справились все. — Это я тебя, князь Зулик Тимариани, спрашиваю.

Вот он, момент истины! Если он сейчас решит отказаться от нашей приватной договоренности и собирается подгадить, бросить тень на репутацию Шехамской Гадюки, заткнуть его уже не удастся. Спасти его это, разумеется, не спасет, но каким образом аукнется — неизвестно. Хотя и ясно, что не чем-то хорошим.

— Нет, ваше величество. — покачал головой тот. — Все записанное — правда.

— Что же. — я прикрыл глаза, отгоняя вновь наваливающиеся головокружение и тошноту. — В таком случае я обвиняю тебя в том, что ты покушался на жизнь своего царя, в том, что хотел захватить власть над Ашшорией, отстранив от управления царскую семью и Совет князей, в том, что собирался, пользуясь своим братством перед богами с князем Латмуром из Девяти столбов, его к тебе доверием, использовать этого достойного человека в своих грязных и гнусных целях. Но более всего — обвиняю тебя в небрежности при подготовке заговора!

Кажется, если судить по вытянутым удивленным физиономиям как членов Совета, так и обвиняемого, последняя фраза задела не только кору головного мозга всех присутствующих, но и саму древесину.

— Да, князь! Я стар, и если бы руками твоих наемников прервался б мой земной путь, то сокращен он был бы лишь ненамного. Но столь бездарно организованное тобой покушение едва не привело к гибели моих наследников-царевичей, а ведь они совсем юны. Лишь мастерством брата Шаптура и милостью Дхавана[3] можно объяснить, что рана, нанесенная царевичу Утмиру, не стала для него смертельной. Для человека твоего опыта недопустимо так ошибаться. — я покачал головой. — Совершенно недопустимо.

Судя по лицам князей, тезис о непозволительности таких багов они полностью поддерживают.

— Что же, раз ты не отрицаешь своей вины, слово членам Совета. Каков будет ваш вердикт?

— Виновен. — прошамкал Тонай Дамуриани.

— Виновен. — запальчиво выкрикнул князь Лексик.

— Виновен. — мрачно кивнул Моцк Гелавани.

— Виновен… Виновен… Виновен… — понеслось со всех сторон.

Я покосился на примаса.

— С позволения вашего величества, считаю что совет высказался и единодушно признал Зулика Тимариани виновным в измене. — произнес Йожадату.

— Да будет так. Теперь, князья, нам надлежит определить ему наказание.

— По старинным обычаям, — поднялся со своего места князь Баратиани, — измена и заговор караются лютой смертью для предателя и всех его ближних, а владения его отдаются на поток и разграбление.

Молодой, принципиальный, справедливый и честный поборник традиций… Прям жаль, что его тещи в зале Совета нет — Шока Юльчанская и меня бы не постеснялась, дала бы зятю по башке. Это ж надо было умудриться на пустом месте нажить себе аж двух непримиримых врагов!

— Обычаи, это хорошо, конечно. Поток и разграбление — так и вовсе весело. А восстанавливать разграбленное кто потом станет? — поинтересовался я. — Кстати, кроме самого князя Зулика, ни один из заговорщиков уроженцем Тимариани не был. Что же касается семьи… А мы вот у преосвященного Йожадату сейчас спросим, какие традиции нам на сей счет заповедовала Троица и вся Небесная Дюжина.

Ах, ну почему рядом нет брата Круврашпури? Он бы сейчас так обосновал все, чего мне только ни захочется — ни один Конклав не докопается! А этот сыч-примас еще неизвестно что прокрякает.

— Боги… хм… Боги заповедовали нам воздавать равным за равное, что в своем своде законов записал еще просветленный Лугальзагеси, царь древнего Агаде, которому слова Небес принес сам вестник богов Каку. — примас-то, оказывается, моментально просек текущий политический момент и вовсе не горит наступать на мозоли Зуликовым зятьям. — Истинно, так записано в книге его деяний.

— Ну, с совсем равным у нас тут будет сложновато. — задумчивым тоном произнес я. — Поскольку лично князь никого не убил — только попытался, — но, думается, я смогу принять такое решение, которое не нарушит Мировую Гармонию. Ведь это именно из-за его попытки Смерть едва не прибрал царевича Утмира, я говорил об этом.

С трудом поднявшись со своего места, я добавил, подпустив в голос обличительной торжественности: