Зловещее сокровище - [13]

— Чего «заморозились»? — осознав, что возражать ей не будут, довольно грубо промолвила следователь.

— Вон она лежит, — проговорил один, лицо которого казалось круглее, — вы нас извините, но повторно разглядывать эти мерзости — лично у нас! — не возникает на то никакого нужного нам интереса. Вы тут осматривайте все, как вам надо, а мы пока подождем вас на краю леса — понадобимся? — вы всегда сможете нас там «спокохонько» отыскать.

— Хорошо, — согласилась девушка, выражая некоторую надменность характера, притом прекрасно осознавая, что от непременности присутствии либо отсутствия этих людей ничего уже не изменится, — только, смотрите, сидите на месте, чтобы мне потом еще и вас искать не пришлось.

Второй раз предлагать не потребовалось, и оба охотника, наделенных чревоугодием и природой внушительными размерами, быстрым шагом засеменили в сторону облюбованного ими древесного возвышения, только что ими сваленного и, стоит сказать, также подпадающего под соответствующую ответственность. Вся же остальная оперативная группа, ведомая Гришевич и сопровождавшим ее сбоку Карелиным, двинулась осматривать, что же в это утро так взбудоражило местное отделение. От того места, где они расстались со своими недавними провожатыми, им пришлось пройти еще не менее пятнадцати метров, прежде чем полицейские остановились перед тем, что до чрезвычайной степени озаботило их в общем-то ко всему привыкшие помыслы; сотрудники молча остановились, в один миг наполнившись негодованием и одновременным с ним отвращением, невольно охватившими их и без того взбудораженные рассудки, никогда бы не сумевшие свыкнуться с чем-то подобным.

Что же так озадачило этих опытных и видавших виды служивых людей? На первый взгляд, издалека могло показаться, что это обыкновенный человеческий труп молодой пышногрудой девушки, одетой, соответственно возраста, в модную, но сравнительно дешевую одежонку, подражавшую тем не менее прославленным заграничным брендам, где особенно выделялись яркая красная куртка, очень уж короткая юбка и сетчатые колготки; обуви на ногах не было. Вся ее некогда красивая одежда мало того, что была полностью окровавлена, она еще и находилась в изрядно потрепанном состоянии, как будто мученица подверглась нападению каких-то остервенелых, бешенных псов, нещадно рвавших предметы ее одеяния, да и саму кожу в целом; везде: на руках, на ногах и на всем остальном теле — присутствовали следы ужасных укусов с ярко выраженными и входившими в кожный покров зубами; местами, причем далеко не единственными, имелись нарушения целостности структуры телосложения с отделенной от него мышечной массой. Становилось очевидно, что прежде чем умереть, жертва терпела долговременные и многочисленные страдания, и, только когда она уже впала в полное изнеможение, пытки в конце концов закончились, причем, по-видимому, насильственным половым сношением. Но и это было еще не все! Вдоволь «наизмывавшись» над телом, беспощадный и жестокий преступник, закончив глумиться над уже умирающе жертвой, вырезал из ее груди сердце и отделил от бесподобного туловища, скорее всего, и такую же прекрасную голову. Ничего из перечисленного не было видно ни рядом, ни где-то поблизости, что давало полное основание полагать, что мерзкий маньяк — а именно так его называли каждый в своем понимании — унес с собой эти части молодого и, как уже теперь ни у кого не вызывало сомнений, невероятно красивого тела.

Только сейчас, основываясь на охватившей его нервной дрожи, неприятной и неестественной, а главное, до этого незнакомой, Градов смог осознать, что же так сильно встревожило его гораздо более опытного начальника. Труп был истерзан настолько, что на нем практически не оставалось ни одного, мало-мальски более или менее здорового, места. Те следы зубов, что в огромном количестве виднелись на туловище, не принадлежали ни одному известному на земле представителю животного мира — они являлись исключительно человечьими. От осознания этого жуткого и, что там говорить, просто ужасного обстоятельства на душе у любого, кто смог воочию улицезреть это молодое и складно сложенное де́вичье тело, возникло непривычное и горестное смятение, больше напоминавшее чувство сверхъестественного, а возможно, и суеверного страха.

— Кто только такое мог сделать? — наконец, чуть раздышавшись от сковавшего легкие спазма, вымолвила представительница прекрасного пола, и одновременно старшая всей опергруппы. — Это просто не поддается никакому нормальному восприятию…

Денис к этому времени уже смог подавить в себе тот неописуемый ужас, панически будораживший его разум, и уже более чем внимательно разглядывал близлежащую местность. От непонятного ощущения немного кружилась голова, но все же он нашел в себе силы собраться и, напрягая затуманенное зрение, изучал прилегающую к жутким останкам почву. Своим сметливым умом и юношеским вниманием молодой человек смог разглядеть вполне отчетливые отпечатки обуви, сорок второго размера, оставленные какими-то грубыми, похоже всего, солдатскими ботинками, но, что показалось ему необычным, совершенно не имеющими подошвы, а кроме того, парень практически не обнаружил свежей либо засохшей крови.