Злость - [29]
На экране больше не изображен океан. Вместо него, подобно живому занавесу, дисплей заполняет черная волна. Присмотревшись, Веспер замечает маленькие точки, рассыпанные по всей картинке. Неуклюже разбирается с интерфейсом, приближает изображение, пока не понимает, что каждое пятнышко – это чьи-то губы, размазанные по поверхности камеры и покрытые бело-зеленым клеем.
Веспер корежит от омерзения.
На экране шевелится тьма, и цилиндр трясет.
– Диада! – кричит она, но та погружена в наркотический сон. У ее ног в счастливом забытьи храпит козленок.
Не обращая внимания на зажатость в шее, Веспер поворачивает голову, пытаясь посмотреть на меч.
– Эй! Эй! Это я, Веспер, и мне очень нужна твоя помощь.
Цилиндр снова трясет, но на этот раз к тряске добавляется слабый звук дробления и скручивания. На верхней части экрана появляются новые сигналы, а одна из панелей отъезжает назад. За ней обнаруживается прозрачная маска.
Раздается спокойный, неуместно безмятежный автоматический голос:
– Аварийная герметизация через семь… шесть… пять…
Веспер хватает маску, прикладывает к лицу, но промахивается.
– …четыре… три… две…
Со второй попытки ей удается ее приладить. Маска прилепляется к лицу, на пластике появляются поры.
– …одну.
Спрятанные в цилиндре трубки начинают распыление. Они сконструированы таким образом, чтобы покрыть пилота слоем специально измененной дермы, позволяющей выжить на глубине. Отличная идея, эффективная, идеально рассчитанная для одного человека. Столкнувшись с тремя пассажирами разных размеров и разных видов, идея терпит крах. Трубки выплевывают тонкую желеобразную субстанцию, которая покрывает козленка снизу, а Веспер – сзади, с головы до пят. Однако ее лицо, грудь и все, что ниже, остаются незащищенными от стихий. Ноги Диады также облиты дермой, но одну из трубок она перекрывает локтем, а спиной – другую. В этих местах образуются толстые кольца, быстро застывающие пончики из прозрачной пасты.
На третий раз то, что снаружи, шевелится, и цилиндр гремит. Среди грома четко слышится недвусмысленный треск обшивки. Округлившимися глазами Веспер смотрит на пробивающуюся внутрь единственную каплю. Она медленно растет, внутри нее вращается целый мир с собственным климатом – черным, зеленым и серым. Затем она скатывается по стене, оставляя след для других. Кап. Кап. Кап.
– Диада! Диада! Гамма! Кто-нибудь!
Теперь вода капает быстрее. Когда первая капля достигает дна цилиндра, она останавливается – не образует лужу, не скатывается к спящему козленку. Выжидает. Остальные присоединяются, сливаются, утолщаются. Постепенно формируется трубка из живой воды – не то щупальце, не то язык. Внутри дрейфуют пестрые сгустки, вращаясь в поисках Веспер.
Девочка перестает кричать и закрывает рот.
От стены с причмокиванием отделяется конечность и направляется к дрожащей девочке. Та пытается достать из кармана пистолет, но Диада пережимает ей руку, и времени нет.
Конечность дотрагивается до геля на задней стороне ее ног, отпрядывает. Замирает.
Со второй попытки Веспер удается засунуть пальцы в карман.
Конечность начинает извиваться вокруг нее, избегая субстанции, поднимаясь наверх, к шее.
Она нащупывает рукоять пистолета, ощущает его края.
Конечность принимается ее исследовать, скользя по покрывающей плечи Веспер ткани и выше, по воротнику, касается мягкой кожи за ее ухом – чистой, неоскверненной, идеальной.
Веспер кричит.
Конечность нетерпеливо разделяется на две, охватывает девочке шею с двух сторон, затягивает петлю. Одна из половин задевает спящий меч.
Веспер захлебывается криком.
Затем внезапно, будто очнувшись после кошмара, открывается око.
Тысячу сто двадцать пять лет назад
Протез разделен на две части, его внутренние механизмы разбросаны по столу. На место сенсоров и моторов Массасси устанавливает красивое резное стекло.
Уже несколько месяцев как она не принимает лекарства, и по мере того, как у нее проясняется сознание, начинают обрисовываться и жизненные трудности.
За ней пришли вскоре после того, как она покинула больницу. Хотели, чтобы она вернулась к работе. Чтобы заплатила за лечение. Чтобы исчезла.
Разумеется, они этого не говорили, но она знала. В глазах читалась неопровержимая правда – та, что была видна только ей. Своей серебряной рукой она коснулась их лиц – и ее оставили в покое.
Затем послали новых людей, с новыми вопросами – их она тоже спровадила.
В третий раз к ней пришли с транквилизаторами и взрывчаткой. Эти даже не потрудились задать вопросы.
Массасси забрала их оружие, заставила вернуться к хозяевам и доложить, что она мертва.
Через неделю в ее жилье определили нового человека. Его зовут Инса. После первой встречи Инса больше не видит Массасси и даже не задается вопросом, почему он спит на ящиках в кладовке и готовит на двоих. Контекстная реклама отслеживает изменения в его потребительских привычках и подсовывает соблазнительные картинки новейших инструментов и ме́хов. Внезапно он ловит себя за их покупкой.
Инса не возражает. Он счастлив в своем новом доме, рад новым вещам, которые покупает на последние сбережения, даже несмотря на то, что сам он ими пользоваться не будет.
