Злое небо - [105]

— Нет. Не могу, — он вздохнул, — лишь существовать, несколько минут, как было с тобой в камере. Не более того.

Он склонился к самому уху и, опалив его жаром дыхания, произнес с ухмылкой:

— По крайней мере, пока живо это тело.

— Как видишь, нам никогда не бывает скучно вдвоем, — мрачно заметил генерал, беря тело под контроль. Выражение лица тут же изменилось. Насмешка ушла из глаз, уступив место теплу и нежности. И я тут же успокоилась, невольно поражаясь, насколько же привыкла к этому нелюдимому, любящему и хмурому мужчине. Но если тот, другой его часть, значит, я приму и ее. Хотя, я в этом просто уверена, мне не раз захочется огреть его чем-то тяжелым по голове… Для скорейшего налаживания контакта и расстановки приоритетов, так сказать.

— Почему ты раньше не рассказал мне о фантоме?

— Не хотел тебя напугать. Думал, что у нас еще есть время. Надеялся, что, возможно, ты так ничего и не узнаешь. Боялся, что ты будешь видеть во мне урода.

— Глупый, — я положила голову ему на плечо, он потерся небритым подбородком о мою макушку.

— Спасибо, — тихо шепнул Дамир, и прижал крепче к себе.

— Он не способен тебе навредить? Эти его намеки? — я замялась.

— Он делает эти намеки с первого дня своего существования. Думаю, ему доставляет удовольствие держать меня в постоянном напряжении.

— Но что мне теперь делать… с моим фантомом?

— Постарайся не выходить никуда без меня, быть спокойной и собранной. Онаеще слаба. И вот, — он достал из кармана и протянул мне кулон из кризона с камнем, напоминающим восьмигранный бриллиант ярко алого цвета.

— Розэит — ты видела его, когда мы спускались в пещеру Каратан. До того, как уничтожили колонию на Хоуп, здесь было добыто всего несколько килограмм. И, как ты понимаешь, не все они дошли до Сигмы. Один из самых редких и исключительных типов драгоценного камня во внешнем мире. Он был назван в честь первого колониста, который случайно обнаружил его в партии кризона.

— О, я слышала об этом камне. Но никогда не думала, что он был добыт именно на Утлагатусе… Хоуп. Говорят, если собрать вместе весь найденный на сегодняшний день розэит — он едва ли заполнит стакан.

Я пораженно рассматривала кулон. Как странно. На Сигме за него легко могли бы убить, или продать душу. А здесь, это средство держать под контролем свою вторую взбесившуюся половину.

— У тебя будет возможность научиться управлять фантомом. А я всегда буду рядом.

Он поцеловал меня, и прошел к двери. Я, помявшись немного, все же его остановила:

— Как ты собираешься поступить с Вилардом?

— Это твой недруг, — напомнил мне генерал, — тебе решать его судьбу. И, кстати, когда появится Айван, передай ему, что я буду чрезвычайно рад с ним побеседовать.

Я кивнула уже в закрытую дверь и резко повернулась к стене у кровати. С некоторых пор я остро чувствовала присутствие рядом с собой бестелесного гостя.

— Вам также показалось, что в его словах скрыт резкий негатив и неодобрение моего поступка? — Айван проявился не сразу. Сперва показалась часть, которую можно было принять за голову, будто он выглядывал из самого пространства, чтобы убедиться в собственной безопасности. Затем появилась остальная часть полупрозрачного тела. Наблюдая за этим, мне стало казаться, что существу эта своеобразная игра в прятки доставляет удовольствие. Интересно, что его в этом мире еще способно развеселить. Учитывая прошлое его расы, думаю, что не многое. И все же, в некоторых вопросах он вел себя как подросток.

— Вы опасаетесь гнева генерала? — улыбнулась я.

— О, разумеется, нет. Всему виной наше непреодолимое различие взглядов, обусловленное менталитетом, воспитанием, возрастом и опытом. Особенно четко это прослеживается в отношении жизненных приоритетов и… чувственной сферы.

Почему-то до сих пор я ни разу не задумалась о том, что хаа-рашсы были любимы и любили, возможно, страдали из-за неразделенной любви. Я воспринимала их как древних могущественных, бестелесных и довольно несчастных, но достаточно самоуверенных существ, в один миг потерявших все в результате ненависти тех, кого сами же создали.

— Скажите, Айван. Вы когда-нибудь любили? — вырвался у меня вопрос.

— Насколько я успел понять, из того что вы вкладываете в понятие «любовь», то нет. В моей жизни была избранная родом… женщина. На нашем языке ми-лани. После окончания моей службы я должен был бы соединиться с ней и создать новую ветвь рода, древо которого простиралось на сотни ответвлений. Я оттягивал этот миг, не желая так рано покидать корабль и любимое дело.

— И вы никогда не увлекались кем-то. На корабле?

Мне показалось, что он покачал головой:

— На корабле не было лиц противоположного со мной пола. А однополые отношения нашей расой не приемлемы.

— Женщины не служили на корабле? — удивилась я.

— Все из-за нашей специфической физиологии, — пояснил Айван, — полет может продолжаться от половины до двух декад. Этот период иногда совпадает со стадией, которую переживает мужчина хаарашс на пути к вхождению в силу. Наш организм на несколько дней становится ядовитым для наших женщин. Мы способны их убить, даже нанеся случайную царапину, не говоря уже о более близком контакте. Возможно, это одна из причин, почему некоторые из нас стали искать себе временных партнерш среди других рас.