Зло побеждает зло - [93]
— Вижу, прочитали, — ядовито бросил Кольцов прямо от порога.
— И осознали, — завершил мысль друга Бабель. — Какие умные ребята!
— Мы все равно идем через ад, — огрызнулся я в ответ. — Так какой резон останавливаться?
Демонстративно перекинул газету на последнюю страницу, принялся вслух зачитывать заголовки:
— Первый мировой кубок ФИФА провели уругвайцы. Они же и победили, какие молодцы. Не думаю что вам интересно, но в 2018 году моего старого мира кубок будут разыгрывать в Екатеринбурге. Что еще пишут? Махатма Ганди прошлепал с фолловерами двести миль по соленой пустыне… не, этот развития путь не для белых людей. О! Оказывается в панской Польше начались страшные репрессии! Целых семьдесят членов оппозиции арестовали и приговорили к тюремному заключению! Товарищ Кольцов, этот материал в газету ваши уважаемые коллеги засунули для комфортного сопоставления размаха репрессий?
Лицо хозяин дачи сбледнуло.
— Плюнь, — поддержал друга Бабель. — Мелочь. Кто читает первую страницу — не доходит до последней. Верно и наоборот.
— Ого-го! — следующий заголовок поразил даже меня. — В Латвии враги всего прогрессивного человечества начали собирать средства на монумент в честь убийцы товарища Сталина. Не иначе, Ларионов с Кутеповым постарались. Жаль, нельзя посмотреть проект, вот так всегда, выстроят без контроля заказчика какое-нибудь непотребство…
— Хватит! — взорвался возмущением Исаак Эммануилович.
— Что хватит-то? — также не на шутку разозлился я. — Поздно пить боржоми, товарищ Бабель. Мы все в одной лодке, моя ответственность за будущее России — теперь ваша, хотите вы этого или нет. А коли сдадите в чека — жизнь может себе вы и купите, но чистую совесть — уже никогда. Да и не факт что в чека есть кому сдавать… Там по домику, что стоит на Лубянке, из пушек еще не палят?
— С-сволочь! — порывисто сунул руку в карман Кольцов.
— Убьешь меня? Сашу? — я заглянул в глаза газетчика. — Может сперва хоть скажешь за что?
Подобрался для рывка, но по опавшим плечам журналиста понял: драки не будет. Секунду спустя Кольцов подтвердил мои мысли:
— Не место мне в дипломатах. Старик Чичерин зря уговаривал!
— Вот не понимаю! С какой стати вы все так нервничаете-то? — перешел в наступление я. — Саша молится, Миша за наганом тянется! Ну сгинул один генсек, других в ЦК мало? "Навсегда в памяти народной"… надо же! Сами напридумывали газетных клише, сами в них поверили. Да если разобраться, мертвый Сталин куда удобнее живого. С его портретом на флаге тот же Сырцов живо выпилит из рядов партии отмороженных любителей мировой революции. Если кого сошлет, жалеть не буду; в концлагерях политические живут как в санатории, не чета каэрам. Обычных же людей в свои разборки большевикам уже не заманить, все жутко устали от агрессивной истерии. И ничего пугать обвалом экономики! Ничего он не изменит, вообще ни-че-го! Сами ведь уже читали, даже чудовищный Голодомор тридцать третьего года власть не пошатнул, а это, вообще-то, от трех до пяти миллионов одних лишь погибших от голода. Страшнее — не бывает!
По ходу моего спича Кольцов что-то пытался возражать, но последний аргумент все же заставил его пристыженно замолчать. Не торопился возражать и Бабель. Только заметив, что молчание неприлично затягивается, недовольно буркнул:
— Ох, заварил ты кашу! А теперь отсидеться в стороне рассчитываешь?
— Если ветер перемен сносит с ног, строй не стену, а ветряную мельницу, — ответил я вспомнившейся цитатой. — У нас, — я попробовал новое слово на вкус, и оно мне очень понравилось. — У нас, уважаемые товарищи, впереди бездна работы! Карандаш в руке настоящего мастера, — тут я манерно кивнул в сторону Бабеля, — оружие посерьезнее, чем танк или даже броненосный крейсер!
— Тайное общество! — радостно вскрикнула Александра.
"Роман о войне и мире прочитан, сочинение по образу Безухова написано", — отметил я про себя. — "Осталось нежно разбить девичьи иллюзии".
К моем удивлению, Исаак Эммануилович не стал подтрунивать, а всего лишь снисходительно хмыкнул для порядка. Зато Кольцов… всерьез задумался о реинкарнации "Союза меча и орала". Скоро и мне поневоле пришлось присоединиться к прениям, принявшим столь серьезный оборот, что под запись особо конструктивных идей на стол легла пачка бумаги и твердый как железный гвоздь химический карандаш.
А что делать? Если не убивать друг друга, то придется так или иначе договариваться о тесном сотрудничестве. Не сказать, что писателям в радость, напротив, им обидно, досадно, а главное — страшно. С убийцей генсека не то что дружить, на одном гектаре сидеть опасно для здоровья. Не доволен ситуацией и я. Пусть Бабель входит в топ-10 советских авторов, а Кольцов — на короткой ноге с Бухариным. Все равно, влиять на политику страны через писателя и журналиста — ничуть не более разумно, чем удалять гланды через задницу. Да только куда бежать, если так сошлись звезды?
За неимением гербовой… хорошо хоть цель у нас общая: сделать Россию самой лучшей в мире страной. Свободной, богатой, красивой, безопасной, причем не для вождей и партии, — но для всех людей. Так достойно и так — правильно! Пусть с червоточинкой — вдобавок к "большому" Михаил упорно старался не забыть про себя, любимого. Но тут не мне морализировать — грешен.
Ортодоксальная альтернативка со всеми атрибутами – прогрессорством и рояльностью. 1965 год от рождества христова, где-то между Европой и Азией. Все персонажи и события являются вымышленными, возможные совпадения случайны. Образы и действия названных политических деятелей, чьи имена совпадают с реальными персонами также являются вымыслом автора.Наш современник попадает в 1965 год и начинает подыгрывать Шелепину, Семичастному и Ко против Брежнева. Много прогрессорства.
Ортодоксальная альтернативка со всеми атрибутами – прогрессорством и рояльностью.
Еще не поздно. Часть II. На распутье. Ортодоксальная альтернативка со всеми атрибутами – прогрессорством и рояльностью. Закончено.Наш современник попадает в 1965 год и начинает подыгрывать Шелепину, Семичастному и Ко против Брежнева. Много прогрессорства.
Миновал первоначальный шок, охвативший Петра Воронова после его «провала» из 2010 года в прошлое СССР. Тяжелое колесо истории перескочило на рельсы новой реальности, и какой она будет – уже никто не знает. Но жизнь продолжается, на фоне быта и производственных интриг главный герой не устает внедрять компьютерные технологии XXI века в 1967 году. Сложностей на этом пути более чем достаточно, даже простейшие клавиатура и дисплей с трудом укладываются в сознании ученых и инженеров прошлого.Между тем обогащенная знанием о будущем часть руководителей страны окончательно консолидирует политическую и экономическую власть и начинает осторожные реформы.
Угораздило меня попасть из 2010 года в 1965-й! С ноутбуком, RAVчиком и трагическим послезнанием о дальнейшей судьбе СССР! Но судьбы меняются. Вот и мне, русскому инженеру Петру Воронову, многое удалось изменить в этой реальности. Как? Да конечно же срочной, можно даже сказать, досрочной компьютеризацией всей страны. Несколько лет прошло, а СССР уже догоняет капиталистов. Как повернется в дальнейшем судьба моей страны, предсказывать не берусь: реальность-то изменилась. Но надежды на нормальное развитие есть, и одно я могу утверждать твердо: для спасения СССР я сделал все.
Обычный студент, наш современник, в 1926 году. На его пути будет все: тяжелейшие испытания, схватки и погони, встречи с великими людьми, любовь и деньги. Он побывает в Ленинграде, в Хельсинки, в Берлине, в Мюнхене, в Стамбуле, в Одессе и, конечно, в Москве. Он сумеет изменить историю России и мира. И сделает это с предельной, по-настоящему исторической достоверностью.
Моя самая старая сказка. Новогодняя. Про девушку, которая слишком увлекалась чудесами. И про волшебника, который в них не очень-то верил.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.
