Злая Игра - [16]

Человекодерево попробовало отступить, кость у её плеча сломалась, оставляя в моих зубах не соединённую ни с чем полый осколок. Но я выпил уже достаточно. С неимоверными усилиями я поднял правую руку. Кости сопротивлялись, но я ломал их одну за другой. И они отступили. Но меня уже было не остановить. За моими плечами расцвела Тень, охотящаяся за Тьмой.

— Хо-хо! Да ты готов измениться! Что ж, прими мою силу, Пустой!

Кости расступились, оставив большой свободный участок. Я снова стоял на тропе, будто никуда не проваливался. Моё тело покрывала кровь, но никаких ран на коже не было, одежда тоже оставалась целой. Я будто бы только вошёл сюда, не сделал и шага.

Что это было? Галлюцинации? Или морок? А есть ли разница?

Дорога впереди кишела трупными червями. Они лезли из-по земли, целыми связками вылезали из струпьев на сухой коже человекодеревьев.

— Хочешь силу? Жри её полным ртом!

Нет, это были не черви, это родственники Комка, только мелкие. Я непроизвольно сжал губы, чтобы эта мерзость действительно не попала мне в рот.

Но ничего не происходило. Черви копошились на земле, не обращая на меня никакого внимания.

— Спасибо, Комок, — сказал я и, ухмыляясь, двинулся по тропе, стараясь держать как можно уверенней. Я растоптал, наверное, сотню червей прежде, чем их хозяин отдал им приказ возвращаться. Уверенного гогота на этот раз не было, но зловещая тишина тоже не предвещала ничего хорошего.

Первые два раунда были за мной, но я даже не знал их количества.

Кости III

Меня жгло огнём. Что-то внутри хозяина заставляло меня испытывать невероятные муки. И я не мог ничего сделать, не мог бороться с ним. Такое уже было, в тот момент, когда он вернул пса. Не воскресил, не оживил труп, а именно вернул, выдрал откуда-то, куда он собирался уйти. Зажёг в нём огонь жизни, но уже изменённый — озлобленной, привыкшей страдать скотины, а не милого щенка, просящего еды и не понимающего, почему ему так больно.

Я видел их, моих сородичей. Они вяло ползали по полостям внутри костей, крохотные, жалкие. Но они были сродни мне. А нечто в Коконе сродни Сердцу Тьмы. Но я совершенно чётко знал, что это не моя Мать, а какая-то мерзкая пародия на неё. Пародия могущественная, по местным, конечно, масштабам. Сущность не могла переводить энергию куда-то ВОВНЕ, она лишь копила её, и её копилка была уже почти полна. Ещё чуть-чуть, и карман прорвёт, и мои мелкие собратья хлынут во внешний мир. Эффект будет схож с разрывом сосуда.

На миг я чуть не сломался. Хозяин выжигал меня, собратья звали к себе, Сущность Кокона хотела завладеть мной. Я готов был отдаться Сущности. Нет, не для того, чтобы выжить — она разрушила бы меня за несколько секунд, не в силах поглотить, слишком её сила была мала для того, чтобы выпить настоящего сына Тьмы. Но я бы не мучился от того, что со мной делал хозяин.

Зачем ему это? Зачем бороться с самим собой? Дай он волю своей Злобе, и сущность в Коконе изменила бы его, дала бы силу, с которой можно было идти к самому Сердцу Мира. Но он упорно продолжал цепляться за то, что я никак не мог понять.

Я готовился уснуть, чтобы хотя бы снизить боль — до хозяина я не мог достучаться, будто сама Тьма не хотела, чтобы я с ним разговаривал. Но тут я заметил ЭТО.

Изломанная фигура ползла на двух конечностях за моим хозяином. У неё не хватало левых руки и ноги. Это была она, та, что послужила основанием для морока. Видимо, Сущность сделала с ней то же, что она сделала с собственной рукой — сбросила, как ящерица хвост, чтобы хозяин не выпил через её полые кости слишком много энергии. Но теперь это было не обычное человекодерево, что растут вокруг. С ужасом я наблюдал, как из её культей растут новые кости, а под кожей начинает появляться мясо.

Хозяин… изменил её… самостоятельно…

Я почувствовал панику. Кому ты отдала меня, Мать Тьма? Зачем ты мучаешь меня? Он чужд нам. Чужд так сильно, как может быть чужд человек очень похожий на тебя, но в то же время являющийся абсолютно другим. Он нас использует в своих целях, не задумываясь о том, что Тьма после его действий не преумножается, а трансформируется в нечто чуждое и Тьме, и Свету.

Он отбрасывает Тень. И мёртвое в его Тени расцветает.

Я заскулил и убрался куда подальше.

Мать, надеюсь, ты знала, что делала.

Кости IV

Деревья шуршали сухой кожей и костями. Перекошенные лица склонялись ко мне по мере моего продвижения по тропе. Теперь я знал. Ненависть и боль, исказившие их лица, относилась не ко мне.

— … я всего лишь хотела жить…

— … мама, за что ты так со мной?..

— … пожалуйста, только не моего ребёнка, только не его…

— … пощадите…

— … что вы делаете, мы же соседи?..

— … тише, тише… так будет лучше… мы просто умрём вместе, не чувствуя никакой боли… тише, родная…

— … лучше уж я, чем они…

— … нет, нет, нет…

— … я дам вам денег… дам… заберите моих детей, мою жену, только не троньте меня…

Я шёл вперёд, сцепив зубы. Я смотрел в глаза каждому из них. Нет, они давно уже не жили, они умерли больше сотни лет назад. Это были куклы, оболочки, в которых вместо всего человеческого остались лишь боль, муки и ненависть.

— Вот видишь, — сказал мне Хозяин Кокона, — что бывает, когда бог хочет силы? Думаешь, если её захочет человек, жертв будет меньше? Глупец. Чем меньше у тебя силы, тем больше тебе её нужно. Готов ли ты к таким жертвам?